Бытие и сознание

У человека восприятие вещей и явлений действительности приобретает зна­чительную автономию по отношению к изменяющимся потребностям действия. Посредством включающегося в восприятие значения слова, продукта более или менее сложного обобщения, абстрагирующегося от бесконечного числа изменчи­вых свойств вещи, в восприятии предмета фиксируется его основное, устойчивое постоянное (инвариантное) содержание. Это — с одной стороны. С другой — дейст­вие не определяется так непосредственно восприятием наличной ситуации. Меж­ду непосредственно наличной ситуацией и действующим субъектом вклинивает­ся в качестве опосредствующей их связи весь «внутренний мир» человека, весь его опыт. Вся внутренняя работа по анализу, синтезу, обобщению воспринимае­мых предметов и явлений объективируется и закрепляется в слове. Посредством слова продукты этой работы могут быть в любую минуту актуализированы. Одна­ко и у человека восприятие окружающих его вещей носит в себе явные и неизгла­димые следы их связи с его жизнью и деятельностью.

Вещи обладают многообразными «функциональными» свойствами, связанны­ми с их способностью оказывать воздействие на жизнь человека и служить ору­диями его деятельности. Эти свойства выявляются в процессе взаимодействия человека с вещами. Они отражаются в восприятии благодаря образующимся на основе опыта сигнальным связям между исходными чувственными свойствами вещи и ее «функциональными» свойствами, связанными с ролью, которую они играют в жизни и деятельности людей. Таким образом, предметы воспринимаются не только в своих исходных физических качествах (такой-то цвет, форма и т. д.), но и как объекты, имеющие определенное жизненное значение, играющие ту или иную роль в жизни и деятельности людей, как условие их жизни.

Психология, для которой оказывается недоступным такое понимание воспри­ятия объектов, для которой все сводится лишь к восприятию элементарных физи­ческих свойств вещей, не преодолевает механистического миропонимания. Она не в состоянии объяснить восприятие как форму связи живого существа с окру­жающим миром и тем более не может понять восприятие человеком предметов, включенных в общественную практику. Совсем недоступным для такой теории остается восприятие человеком человека; это последнее вовсе выпадает из «науч­ной» теории восприятия. Практика не мирится с таким урезанным пониманием восприятия; поэтому, наряду с этим искусственно суженным «научным» поняти­ем восприятия, в языке сохраняется другое, значительно более широкое. Теория восприятия должна ликвидировать этот разрыв.