|
Абсолютная истина, как и бог, недостижима. Субъекту остается «в наследство» относительная истина, в которой присутствуют хаос, спонтанность и неустойчивость (не путать с «наследством» всеобщего релятивизма!). Если истина тесно связана с информацией, то на горизонте бытия ее существование проблематично, как проблематично, стало быть, существование самого горизонта. «Эйнштейн считал познаваемость мира чудом. Но если эта познаваемость, столь высоко ценимая Эйнштейном, означает отрицание именно того, что делает ее возможной, если выяснение условий, определяющих успех познания мира, приводит нас к приближению, сделанному по «чисто практическим» причинам, то мы имеем дело не с чудом, а с абсурдом» (с. 43). Так через оценку «наследства» пробивает себе дорогу новая парадигма. Согласие. Его не будет. В этом смысл перемен в научном мышлении и освобождения от прошлых ошибок. Преемственность – это не согласие, а элемент причинно-следственной обусловленности и бытия, и познания. Согласию здесь отводится роль производного, вспомогательного процесса. У Г. Лейбница согласия между всем достигает только бог. Эпистолярное открытие неустойчивости динамических систем лишь поверхностно приводит к желаемому, но надуманному согласию между идеями обратимого и необратимого времени. «Стрела» времени в неустойчивой динамике – неопозитивистская; она неполная, невесомая и без должного объективистского оперения. Не субъективизм заставляет нас принять необратимость времени, а он ее ошибочно устраняет и вводит обратимость туда, где ее нет и в помине. В этом мы убедились на примерах. Но в синергетике возникло идеалистическое дуновение, благодаря которому субъективизм запрятался, с одной стороны, глубоко в свойства мозга с его девичьей памятью и неспособностью что-то предсказывать, а с другой стороны – очень широко и далеко притаился на окраинах Вселенной; впрочем, как и в глубинах микромира, а не мозга, то есть в «квантовом вакууме». Мир изначально необратим вместе со своим временем, а «обратимость» в него вносят армии релятивистских синхронизаторов часов и будильников, манипулируя с их циклическим и, значит, обратимым временем. Есть еще одна армия – картезианская. Эти жонглеры специализировались на преобразованиях координат и перелетах с одной системы отсчета на другую. Соединившись, обе армии вышли на проблему обратимого времени в необратимых явлениях природы. На захваченном в ХХ веке плацдарме искусственно созданного противоречия между обратимым и необратимым временем постмодерное командование карманной науки найдет для себя, надо полагать, неисчерпаемые источники вечного «вопрошания времени». — 12 —
|