Антология мировой философии. Том 3

ИРРАЦИОНАЛИЗМ

Иррационализм в смысле упований на нерациональные в принципе средства познания, и прежде всего на религиозную веру и эмоциональное вчувствование, — явление в истории фило­софии не новое и спорадически встречавшееся на всем ее протя­жении. Но начиная с Гамана, Якоби и позднего Шеллинга в бур­жуазной философии XIX в. (в особенности второй его половины) укореняется иррационалистское течение, которое отличается мне­нием о невозможности выразить результаты «подлинного» позна­ния в словах и проверить его строгими научными средствами. К этому убеждению присоединилось представление спиритуали­стов Мен де Вирана, Раеессона, Лашелье об иррациональности обнаружений самой действительности в том определенном смысле, что понятийному мышлению и логическому анализу вообще нечего с ними делать. Противостоящая разуму интуиция, мистическое откровение, смутное переживание, невосприимчивое к рациональ­ным доводам обыденное сознание и необъяснимая пристраст­ность — все это с теми или иными оттенками возводится ирра-ционалистами в высший принцип отношения к миру. Если Гаман уповал на непосредственное прозрение, а Якоби на «чувство», то более поздние иррационалисты обращаются к особому состоянию самопереживания.

У Кьеркегора иррационализм становится особой жизненной установкой, переживанием неустойчивости, зыбкости и бесцель­ности человеческого существования. Трактовке человека как скопления неуправляемых инстинктов, страстей и влечений со­путствует полное отрицание науки. Отсюда дорога к будущим течениям »философии жизни» в Германии и Франции, а затем к экзистенциализму.

Представленные в этом разделе извлечения из произведений крупнейших иррационалистов первой половины и середины XIX в. дают достаточно ясное представление о процессе начав­шегося в это время упадка и загнивания буржуазной философ­ской мысли.

666

ГАМАН

Иоганн Георг Гаман (1730—1788) прожил беспорядочную жизнь, часто не имея средств к существованию и используя по­мощь друзей, с которыми то и дело ссорился. Он привлек к себе внимание сумбурными, афористическими и полными загадок сочинениями, за которые Гёте прозвал его «магом Севера».

Гаман утверждал, что действительность недоступна «рассудочному» (формально­логическому) познанию и «за­тронуть» абсолют способны только мистический опыт, от­кровение веры и интуиция. Он отверг как рационализм Спи­нозы, так и критицизм Канта и развил мистический взгляд на постижение тождества про­тивоположностей как «совпа­дения» материального с духов­ным. В споре с Гердером о природе языка он утверждал, что язык имеет божественное происхождение и первона­чально обладал эмоционально-поэтическим характером. В ре­лигиозных песнопениях он ви­дел образец подлинного искус­ства, в эстетике провозглашал культ гениальной индивиду­альности.