Антология мировой философии. Том 3

Относительно онтологического доказательства бытия божьего мы уже указали, что положенное в нем в осно­вание определение есть «совокупность всех реальностей». Относительно этого определения обыкновенно прежде все­го показывают, что оно возможно, так как оно, мол, не содержит в себе противоречия, потому что реальность берется в этом доказательстве лишь как беспредельная реальность. Мы заметили выше, что этим указанная сово­купность превращается в простое неопределенное бытие или, если реальности берутся на самом деле, как многие определенные реальности, в совокупность всех отрицаний. Если мы возьмем более определенно различие реальности, то оно превращается из разности в противоположность и тем самым в противоречие, а совокупность всех реаль­ностей вообще — в абсолютное противоречие внутри са­мого себя. Обычный horror (страх), который представляю­щее, не-спекулятивное мышление испытывает перед про­тиворечием, как природа перед vacuum (пустотой), отвер­гает это следствие; ибо это мышление останавливается на одностороннем рассмотрении разрешения противоречия в ничто и не познает его положительной стороны, по кото­рой оно становится абсолютной деятельностью и абсолют­ным основанием.

Из рассмотрения природы противоречия получился вообще тот вывод, что если в той или иной вещи можно обнаружить некоторое противоречие, то это само по себе еще не есть, так сказать, изъян, дефект или погрешность этой вещи. Наоборот, каждое определение, каждое конк­ретное, каждое понятие есть по существу единство раз­личных и могущих быть различенными моментов, кото­рые через определенное существенное различие перехо­дят в противоречащие. Это противоречивое во всяком слу­чае разрешается в ничто, оно возвращается в свое отри­цательное единство. Вещь, субъект, понятие оказываются теперь самим этим отрицательным единством; оно есть нечто в себе самом противоречивое, но вместе с тем также . и разрешенное противоречие: оно есть основание, содер­жащее в себе и носящее свои определения. Ведь субъект или понятие, будучи рефлектированы в своей сфере внутрь себя, суть свое разрешенное противоречие, но вся их сфера есть -опять-таки некоторая определенная, раз­ная; таким образом, она есть конечная, а это означает противоречивая. Не она сама есть разрешение этого бо-

324

лее высокого противоречия, а она имеет своим отрица­тельным единством, своим основанием некоторую более высокую сферу. Конечные вещи в их безразличном мно­гообразии состоят поэтому вообще в том, что они проти­воречивы в самих себе, надломлены внутри себя и возвра­щаются в свое основание. — Как это будет выяснено да­лее, истинное умозаключение от конечного и случайного к абсолютно необходимому существу состоит не в том, чтобы умозаключать от конечного и случайного как от лежащего и остающегося лежать в основании бытия, а в том, что (как это даже непосредственно подразумевается в понятии «случайности») умозаключают от лишь прехо­дящего, противоречащего себе в самом себе бытия к абсо­лютно необходимому бытию или, лучше сказать, состоит скорее в том, что показывают, что случайное бытие воз­вращается в самом себе в свое основание, в котором оно снимает себя, и что, далее, оно через это возвращение полагает основание лишь так, что скорее делает само себя положенным. В обычном умозаключении бытие конечного выступает как основание абсолютного; именно потому, что есть конечное, есть и абсолютное. Но истина состоит в том, что именно потому, что конечное есть в самой себе противоречивая противоположность, потому, что оно не есть, есть абсолютное. В первом смысле умозаключение гласит так: бытие конечного есть бытие абсолютного; в последнем же смысле оно гласит: небытие конечного есть бытие абсолютного (1, V, стр. 519—525).