Антология мировой философии. Том 3

[СОЗЕРЦАНИЕ САМОДЕЯТЕЛЬНОСТИ И СВОБОДЫ

ОБОСНОВАНО В СОЗНАНИИ НРАВСТВЕННОГО

ЗАКОНА]

В сознании этого закона, которое, без всякого сомне­ния, не выведено из чего-либо другого, а есть непосред­ственное сознание, обосновано созерцание самодеятель­ности и свободы; я дан себе через самого себя как нечто, что должно быть деятельно некоторым определенным об­разом, поэтому я дан себе через самого себя как деятель­ный вообще; я ношу жизнь в самом себе и черпаю ее из самого себя. Лишь через посредство этого нравственного закона я замечаю себя; и раз я замечаю себя таким обра­зом, я замечаю себя необходимо как самодеятельного: и тем самым у меня возникает совершенно своеобразный элемент реального воздействия моей самости в том созна­нии, которое без этого было бы лишь сознанием ряда моих представлений.

[ТОЛЬКО ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНЫЙ ИДЕАЛИЗМ —

ОБРАЗ МЫШЛЕНИЯ, СОГЛАСНЫЙ С НРАВСТВЕННЫМ

ДОЛГОМ]

[...] Трансцендентальный идеализм обнаруживает себя также единственным согласным с долгом образом мышле­ния в философии, тем образом мышления, в котором тес­но сплетаются друг с другом умозрение (Speculation) и нравственный закон. Я должен в своем мышлении исхо­дить из чистого Я и мыслить его как абсолютно само­деятельное, не как определенное через вещи, а как опре­деляющее вещи.

[ТОЛЬКО ПОНЯТИЕ ДЕЙСТВОВАНИЯ СОЕДИНЯЕТ МИРЫ ЧУВСТВЕННЫЙ И УМОПОСТИГАЕМЫЙ]

Понятие действования, которое становится возможным лишь через эту интеллектуальную интуицию самодея­тельного Я, есть единственное понятие, соединяющее оба мира, существующие для нас в наличности, — чувствен­ный и умопостигаемый. То, что противостоит моему дей-ствованию — противопоставлять ему что-нибудь я должен, ибо я конечен, -— есть чувственный мир; то, что должен возникнуть через мое действование, есть умопостигаемый мир (1, стр. 451—456).

224

[МЫ МОЖЕМ МЫСЛИТЬ ТОЛЬКО ТО, ЧТО

НЕПОСРЕДСТВЕННО СОЗЕРЦАЕТСЯ]

[...] Созерцание есть и остается основою понятия, тем, что в нем понимается. Мы абсолютно ничего не можем выдумать для себя или создать через мышление; мы мо­жем мыслить лишь то, что непосредственно созерцается; мышление, в основе коего нет никакого созерцания, кото­рое не касается какого-либо созерцания, находящегося налицо в тот же нераздельный момент, есть пустое мыш­ление: собственно, оно не есть даже мышление; в лучшем случае оно может быть мышлением об одном только знаке понятия, и если этот знак, как следует ожидать, есть слово, то бессмысленным высказыванием этого слова. Я определяю для себя свое созерцание через мышление чего-либо противоположного; это и только это означает выражение: я постигаю созерцание.