|
Эта парадоксальная теория была, в целом, естественной для пифагорейцев. Она когдато была разработана при помощи распространенной в Греции символики чисел, в соответствии с которой числам приписывали реальную силу. Кроме того, пифагорейская теория явилась результатом, вопервых, занятия математикой, поиска количественных характеристик, рассмотрения не столько вещей, сколько отношений между ними; вовторых, обобщения греческого и особенно пифагорейского опыта соединения арифметики и геометрии, трактовки чисел как пространственных величин: втретьих, явилась результатом открытия, что структура явлений, даже таких таинственных, как гармония, зависит от пропорции и числа. Причем вполне правдоподобно, что ученыепифагорейцы не сформулировали своего вывода до конца V в., но в это время уже была известна теория атомистов. Атомисты действительно проторили путь пифагорейцам, утверждая, что в вещах реальными являются лишь их количественные характеристики. Из этого утверждения, усвоенного пифагорейцами, последние сделали вывод о том, что вещи не имеют иных характеристик, кроме геометрических; именно этот смысл они и вкладывали в слова «все есть число». Пифагорейцы трактовали число не как абстракцию, но понимали как пространственную величину, как реальную форму: в большей степени эта парадоксальность скрыта в их утверждении космического значения чисел. Как они объясняли это значение? Естественно, что в среде пифагорейцев существовали различные интерпретации. Аристотель, описывая их философию, путался в выражениях, называя числа то «элементами», то «причинами», то «образцами» вещей. В любом случае пифагорейцы понимали число как реальную силу в природе. В понимании греков того времени бытие объяснялось не только тем, что оно занимает пространство, но также и тем, что оно активно, деятельно. Вода Фалеса или воздух Анаксимена были не пассивной массой, а деятельным элементом, который оказывал влияние вовне вокруг себя. Также и числа пифагорейцев. С этой точки зрения, число пифагорейцев не выпадало из линии развития философии того времени, однако (в интерпретации более поздних пифагорейцев) оно вводило в нее новый мотив: впервые за сущностный элемент мира была принята не сама материя, а, говоря языком более поздних греков, ее форма. 3. Двойственность бытия. Ионийцы, которые признавали материальное начало мира, могли допустить, что его одного вполне достаточно; вместо этого пифагорейцы, признавая формальный принцип, должны были принять другое начало, ибо форма может существовать только в связи с тем, что сформировано. Допускалось, что в природе существуют два фактора: формирующий и сформированный, ограничивающий и ограниченный. «Природа и Вселенная, все, что в них заключено, состоит из вещей ограничивающих и ограниченных». Фактором, который формирует и ограничивает, для пифагорейцев было число. «Без числа было бы все безгранично, неясно и непонятно»; все было бы беспредельным. Кроме беспредельного, которое у Анаксимандра само по себе создает природу, пифагорейцы принимали второй необходимый принцип: границу, число, т. е. они пришли к дуализму. — 62 —
|