|
«Что делать? К кому идти?'>. Вопросы эти усиливали и без того тревожное чувство. «К кому идти? Что тут гадать?—скажете вы.—Иди к тем, кто исполняет обязанности... Дело-то государственное. Надо в министерство?—Иди. В Госплан?—Иди...» Неприятно признаваться, но, видимо; надо: мне было страшно идти и просить. Я панически боялся отказа. Ведь было такое, было. Сколько раз клали мечту на весы расчетов председатели колхозов, директора совхозов и всевозможные «завы» и «замы», когда я ездил в поисках единомышленников, когда за моими плечами не было государственной программы, не было академии, не стояли известные ученые, когда надо было агитировать, находить «общий» язык и т. д. и т. п. Да, было страшно. Хотелось, чтобы про меня забыли, но только дали бы возможность работать... Очень не прост был ответ на вопрос: «Куда идти?» Куда-нибудь не пойдешь, как не пойдет мать к любому врачу с ребенком, которого выносила под сердцем, вскормила молоком, научила говорить первое слово. Решил действовать так, чтобы эксперимент стал свершившимся фактом. И я вернулся в Зыбково... Ночь. Озеро. Костер. И песня—наша песня: ... И поле пшеничное—золота всплеск, В синь неба распахнуто солнце ромашки, И песню поет о любви человек, Песню—Родиной ставшей. Смотрю на ребят с надеждой. На лицах отблески огня. Отблески?.. А может, это их собственный огонь, огонь их сердец? — Товарищи!—начинаю неожиданно для себя глухим голосом.—Не знаю, не соображу, что в этой ситуации делать. Сами видите, сколько нас осталось. С работой не справимся, физически не успеем. Горько сознавать, но ничего обнадеживающего из Москвы не привез... «Не то говорю, не то... Но что еще можно сказать?» — Почему не справимся?—услышал голос Лены Брежатовой.—Почему не справимся? Вы... не правы...— голос девочки дрогнул. Память на короткий миг снова вынесла к поверхности сознания последний, короткий разговор со Славиком Саблиным. Невольно посмотрел на девчат из Ясных Зорь и натолкнулся на глаза Лены Ковалевой, на ее недоуменное: «Что с вами?» Выдержав мой взгляд, она сказала тихо, но уверенно: — Зря вы так, Михаил Петрович. Нас, конечно, мало. Но это не значит вовсе, что мы не справимся. Надо завтра с утра приступать к работе. Не понятно, почему мы ее остановили. По-моему, было гораздо хуже. И сейчас выдержим. Кто-то бросил в костер сухие ветки, он. вспыхнул ярким бело-голубым светом. И навалившаяся было темень дрогнула, качнулась и, ударившись о кустарник, упала за крутой бугор. — А вы не сомневайтесь в нас, Михаил Петрович! Нас, конечно, мало...—Кораблев сделал паузу. На скулах ярко освещенного лица отчетливо обозначились бугорки мускулов, в межбровье вонзилась упрямая складка.—Но зато здесь,—Вася прижал руку к груди,—у всех много. — 93 —
|