|
Радость сопереживания. Еще задолго до начала отделочных работ я по рекомендациям архитекторов, художников и гигиенистов, а также с учетом опыта работы на строительстве Бессоновской школы составил своеобразную карту цветовой отделки классных комнат и рекреацией. Ознакомился с литературой, посвященной этой проблеме, ездил в Москву, Харьков, Белгород, где встречался с художниками-дизайнерами... Короче говоря, карта стоила мне довольно солидных усилий. С гордостью показал ее ребятам. Будучи уверенным в полной поддержке, все же не жалел слов, защищая свой проект. Но аплодисментов не было. Лица стали почему-то пасмурными... — Вы что?—не понимая такой реакции, спросил я.—Вам не нравится карта? Отважновцы хранили молчание... Наконец заговорила Таня Григорова: 1. — Михаил Петрович, мы же договорились решать вместе. Почему эту работу вы сделали без нас? Таня явно волновалась, видно было, что ей нелегко дается выступление, в голосе обида, упрек... — Вы думаете, нам неинтересно самим подобрать цвет? Мы мечтали, каким будет наш класс... Я хотел было вновь приняться за «научное обоснование» предложенной мною цветовой карты, но почувствовал такую стену отчуждения, такой молчаливый протест, что забыл все доводы. Не скрою, в те минуты шевельнулась обида: ведь столько вложил труда! Но, заглушив ее усилием воли, выдавил: — Хорошо. Я виноват... не посоветовался с вами. Давайте эту работу сделаем вместе. Сохраняя, насколько мог, спокойствие, пошел в свою палатку. Было слышно, как ребята о чем-то спорили приглушенными голосами. Через несколько минут ко мне пришла делегация. Вперед выступила Таня Бородаенко: — Михаил Петрович, вы нас неправильно поняли. Мы только были не согласны с тем, что вы с кем-то советовались, куда-то ездили, а с нами ни разу даже не поговорили, не спросили наше мнение. И нам показалось, что насчет совместных решений... Ну, в общем, мы подумали, что равенство всех членов отряда... это слова, игра... — Как игра? — Нет-нет, мы уже об этом говорили. Сейчас мы так - не думаем. Потому что если бы вы нам не доверяли, то настояли бы на своем. Мы же понимаем, сколько краски можно испортить, если что не так. И еще мы решили: когда будем подбирать цвет, советоваться... с вами... Ребята ушли, но через несколько мгновений в палатку вновь заглянула Бородаенко: — Михаил Петрович, вы только не обижайтесь...— Таня посмотрела мне прямо в глаза и замолчала, будто спрашивая разрешение на продолжение разговора. — Говори, говори, что ты меня рассматриваешь... — С собраний уходить вам не надо. Это невежливо... нехорошо как-то получается...—в глазах Татьяны было такое желание доброго, что я невольно улыбнулся ей. — 44 —
|