|
Во втором случае ощущаемое затруднение есть несовместимость возникшего и (временно) принятого мнения, что шест есть флагшток, с некоторыми другими фактами. Предположим, что качества, вызывающие представление о флагштоке, мы обозначим буквами а, Ь, с; противоречащие этому представлению буквами р, q, г. Конечно, нет ничего несообразного в качествах самих по себе, но приводя ум к различным и несовместимым заключениям, они сталкиваются, — отсюда проблема. Тут задачей является открытие такого объекта (0), подходящими чертами которого могли бы быть а, b, с и р, q, r, — точно так же, как в первом случае задача состояла в ряде действий, которые объединили бы существующие условия и отдаленную цель в одно целое. Метод решения — тоже один и тот же: открытие промежуточных свойств (положение рулевой будки, шеста, необходимость указателя направления лодки), обозначенных буквами d, g, 1, о, которые связывают иначе несовместимые черты. В третьем случае наблюдатель, воспитанный по идее законов природы и единообразия, находит нечто странное, или исключительное в поведении пузырьков. Проблема состоит в том, чтобы свести кажущиеся аномалии на случаи твердо установленных законов. Тут метод разрешения тоже состоит в поисках предшествующих членов, которые соединят правильной связью необыкновенные, по-видимому, движения пузырьков, с условиями заведомо вытекающими из процессов, которые, предполагается, происходят здесь. 2. Как только что указывалось, первые две ступени, ощущение противоречия или затруднения и акты наблюдения, служащие для определения характера затруднения, могут иногда совпадать. В случаях поразительной новизны, или необычной запутанности, затруднение часто представляется сначала как толчок, как эмоциональное раздражение, как более или менее смутное ощущение неожиданности, чего-то неправильного, страшного, смешного, смущающего. В таких случаях являются необходимые наблюдения, намеренно рассчитанные на то, чтобы именно осветить, в чем затруднение, или выяснить специфический характер проблемы. В широком размере существование или отсутствие этой ступени составляет различие между собственно рефлексией или контролируемым критическим выводом и не контролируемым мышлением. Если не сделано достаточно усилий, чтобы определить границы затруднения, представления для выхода из него должны быть более или менее ограничены. Представьте доктора, приглашенного к пациенту. Пациент объясняет ему неправильно, его опытный глаз по первому взгляду видит другие признаки определенной болезни. Но если он дозволит этому представлению об определенной болезни преждевременно овладеть своим умом, сделаться принятым заключением, его научное мышление таким путем значительно сократится. Значительная часть его техники, как опытного практика, состоит в том, чтобы не воспользоваться первым возникшим представлением, — даже препятствовать появлению очень определенного представления, пока затруднение — природа проблемы — не будет основательно исследовано. В медицинском случае это действие известно как диагноз, но подобное рассмотрение требуется в каждом новом и сложном положении, чтобы избежать поспешного заключения. Сущностью критического мышления является задержанное суждение; а сущностью этой задержки является исследование для природы проблемы, прежде чем приступить к попыткам ее решения. Это более, чем что-либо другое, превращает простой вывод в проверенный вывод, представившееся заключение — в доказательство. — 43 —
|