|
Гуманистическая школа напрочь отвергает дидактогению – черствое, бездушное отношение к детям. Дидактогения – явление древнее. Еще в старину поняли ее пагубное влияние на обучение и был даже сформулирован закон, согласно которому бездушное отношение учителя к ученику непременно приведет к отрицательным последствиям. Дидактогения – уродливый пережиток прошлого. Теперь в школах не бьют, не унижают, не оскорбляют, а дидактогения… осталась. Ю. Азаров рассказывает об учительнице, которая на уроках главное место отводила «порядку»: «Дети, сесть!», «Дети, руки!», «Выровняться!» Несколько лет подряд ее ставили в пример: владеет дисциплиной, умеет организовывать ребят, держит класс в руках… Вот это – «держать в руках» – наиболее точно характеризует сущность ее, увы, дидактогенического метода. ... Болью проникнуты слова известного грузинского педагога Ш. Амонашвили, призывающего преобразовать дело обучения на началах гуманности. В одной из статей он вспоминает свои школьные годы, о том, с каким волнением и предчувствием неладного раскрывал возвращенную учителем тетрадь. Красные линии в ней никогда не приносили радости: «Плохо! Ошибка! Как тебе не стыдно! На что это похоже! Вот тебе за это!» – так озвучивалась голосом моего педагога каждая красная черточка. Ошибки, обнаруженные им в моей работе, всегда пугали меня, и я был не прочь выбросить тетрадь или, в лучшем случае, вырвать из нее зловещую страницу, заполненную этими, как мне казалось, бранящими меня знаками педагога. Порой я получал тетрадь, которая была испещрена не просто черточками, птичками (в сказках птички обычно вещают о чем-то хорошем, радостном, таинственном), а вдоль каждой строки были проведены волнистые линии, как искривленные от злости нервы моего учителя. Если в этот момент, когда он исправлял мою работу, я оказался бы рядом, то, наверное, такими же красными полосками он украсил меня самого. …Но почему я тогда называюсь «учеником», если должен выполнять все задания только без ошибок? – думал я в детстве… Неужели учителя всего мира сговорились между собой охотиться и тешиться над ошибками своих учеников? Тогда можно предвидеть, как мы, дети, их баловали: ежедневно мы в своих рабочих и контрольных тетрадях допускали, по всей вероятности, несколько миллионов ошибок! «Учитель! – взывает Ш. Амонашвили. – Если ты хочешь усовершенствовать и преобразовать свою методику воспитания на началах гуманности, то не забывай, что ты сам когда-то был учеником, и добивайся того, чтобы твоих воспитанников не мучили те же самые переживания, что мучили тебя». — 315 —
|