|
Кир не спеша ехал по полю, усеянному трупами. Погибших было великое множество. Вороны уже кружили над полем, дожидаясь того момента, когда можно будет, наконец, начать терзать тела и утолять ненасытный голод. В основном убитые были скифы, но попадались и персидские воины. Особенно их было много там, где обезумевший Кадуй прорубал себе и своим воинам кровавую дорогу к свободе. -Что случилось здесь? – царь обвёл глазами небольшой участок, усеянный персидскими воина. Ему пояснили, что это обезумевший военачальник скифов, в которого вселился бог Вархан. -Где его тело? Покажите мне его. Я хочу видеть того, кто так много порубил моих воинов. -Прости, повелитель, - царедворец замялся. – Но богам было угодно, чтобы он покинул поле боя вместе с теми своими воинами, которым посчастливилось избежать наших мечей и копий. -Если так пойдёт дальше, - Кир нахмурился, – то в этой степи я потеряю всё своё войско. Взгляд царя упал на пленных скифов. Их было человек двадцать, крепко связанных между собой. Среди них выделялся молодой воин с растрёпанной гривой белокурых волос. Царь спросил, наклонившись с седла: -Ты кто? -Я царь. И сын, и внук царя, - Спаргапис вскинул голову, но, встретившись взглядом с царём, сник. Сыну царицы хотелось плакать от стыда от того, что он так бесславно попал в руки врага. И благодаря своей беспечности погубил всё войско. Сколько славных воинов сложило здесь головы? И сколько женщин, в знак траура, будут разрывать на себе одежды, и посыпать головы пеплом? Спаргапис знал, что теперь до конца выпьет чашу своего позора и унижения. Его взяли, как щенка, сорвали с него и золотую повязку, и золотой пояс, и драгоценный кинжал... Он, сын царя, как последний раб, стоит в оковах перед чужим царем, перед чужими воинами. А они стоят и насмехаются над ним. От бессилия хотелось выть. -Развяжите меня! – в ярости крикнул он Киру. – Прикажи развязать меня! -Зачем? Разве от этого что-то изменится? -Я царь. И не могу стоять со связанными руками, как последний раб. -Хорошо, развяжите его. Воины подскочили, вывернули руки Спаргапису и освободили его от пут. Он потёр затекшие запястья, снизу вверх посмотрел на Кира. Глаза их встретились, и Кир почувствовал что-то недоброе во взгляде Спаргаписа. Он догадался, предугадал, что произойдёт в следующую минуту, но помешать уже не мог. Все произошло так быстро, что никто не успел ничего сообразить. Спаргапис выхватил кинжал из-за пояса стоявшего рядом воина и с размаху ударил себя в сердце. Кир вздрогнул. Царь видел много смертей в своей жизни. И сам часто смотрел ей в лицо, ещё тогда, когда бился за место под солнцем. Но этой смерти он не хотел. Дрожь прошла по его лицу, он развернул коня и, больше обычного ссутулившись, поехал обратно. Кир не хотел видеть у своих ног этого белокурого, белокожего и такого юного вражеского вождя. — 128 —
|