Эффект Геллера

Если вы примите эти взгляды, как это делают многие, тогда Геллер должен быть фокусником. Он начинал с шоу-бизнеса и никогда не бросал его. Сегодня, вместо того чтобы выступать перед большими аудиториями, он выступает перед отдельными людьми, которые лучше осведомлены о том, что он из себя представляет. Он обладает неким великим даром и совершенствовал его в течение 15 лет путем беспрерывных тренировок. Но, говорят фокусники, он один из нас. Мы увидели его насквозь, стоило ему только выйти на сцену. Мы дали ему возможность вступить в наше секретное братство. Он отверг это и начал дурачить людей, но не нас.

Если бы «энергия» Геллера стала объектом судебного разбирательства, примерно так звучали бы доводы обвинения. Протестуя, защита приводила бы в качестве аргументов свидетельства многих известных ученых, которые убеждали в том, что обвиняемый обладает необычными способностями. Разве не демонстрировал он их снова и снова в лабораториях так же убедительно, как на сцене или в телевизионной студии?

Обвинение не приняло бы во внимание ни один из этих доводов. Ведь ученых легче всего обмануть. Они не обучены тому, чтобы иметь дело с профессиональными обманщиками. Что же касается тех одураченных бизнесменов, которые платили Геллеру миллионы на поиски золота, то им бы лучше повесить свои карты на стену и метать в них дротики…

В общем, аргументы приводились бы без устали. В конце концов суд пришел бы в такое замешательство, что не смог бы вынести единодушного решения и все разошлись бы по домам при своем мнении.

Сегодня трудно что-либо доказать даже на суде. Я сам был заседателем и участвовал в разбирательстве двух дел, одно из которых продолжалось несколько дней. В обоих случаях обвиняемый был признан невиновным. В одном случае — я могу с гордостью сказать — это произошло во многом благодаря моим энергичным аргументам и аргументам моего коллеги, которые заключались в том, что все дело было построено на догадках, слухах и свидетельствах, полученных от полиции, которая надеялась на их подтверждение, хотя каким-то образом умудрилась «потерять» то единственное доказательство, которое объяснило бы все дело.

Дело как для обвинения, так и для защиты было достаточно ясным. Обе стороны произносили красноречивые и долгие речи. Решить, кому же из них верить, было непростой задачей для нас. Обвиняемый был иммигрант из Азии, что осложняло дело. Один из присяжных сказал мне в приватной обстановке, что «все они жулики», однако не решился повторить это в комнате для присяжных в присутствии пяти не белых присяжных, которые могли испытывать дружеские чувства к обвиняемому (как, впрочем, и я, родившийся в Индии). У каждого из нас был свой собственный взгляд на преступление вообще и на то, как к нему относиться, включая и чрезвычайные способы. Однако, когда мне удалось сконцентрировать внимание коллег именно на рассматриваемом деле и внушить, что мы должны вынести приговор только на основе доказательств, мы все пришли к единодушному мнению, что обвинений не достаточно для того, чтобы отправить человека в тюрьму. Таким образом, к великому моему удовлетворению, мы отпустили его с богом.