|
Неисповедимы пути обретения благостного покоя, за который неустанно борются в подсознании партизанские механизмы защит. Это они, как к радостной находке, обращают человека вспять — к старым шаблонам поведения, давним знакомым, привычным делам и связям, если новое не заладилось или обещает провал. Это они властно побуждают к возмещению реального или выдуманного недостатка головокружительным успехом в каких-либо других областях, как можно ближе к той, где слаб. Так, согласно легенде, божественно красноречивый Демосфен развил свой талант в борьбе с природным косноязычием; а два знаменитых древних полководца, известные молниеносным передвижением своих войск, оба были безногими; отсюда же вошедшее в поговорку пресловутое честолюбие низкорослых мужчин и будто бы всегдашняя тяга физически хилых к интеллектуальным успехам. В этих одиозных «комплексах неполноценности» есть, очевидно, много надуманного, спекулятивно литературного, но, несомненно, и крупное рациональное зерно. Это, защищая владельца, энтузиазм, спасаясь от разочарования, склоняет к настойчивому стремлению убедить других даже путем насилия. Американские психологи наблюдали одну небольшую секту веривших в конец света и точно знавших эту дату. Пока они были полны уверенности и энтузиазма, они хранили гордое молчание, кастовую замкнутость и никого не старались убедить. Первая дата обманула их и была какими-то ухищрениями руководителей перенесена. Обманули и вторая, и третья. Секта не распалась! Но ее адепты кинулись яростно обращать в свою веру других, чуть ли не силой вынуждая их поверить и присоединиться. Это пошатнувшаяся внутренняя вера побуждает жажду обратить других, чтобы в них уже черпать себе поддержку. Один из распространенных видов защиты — фантазия. Мысленное, в мечтах, разрешение душевного конфликта: наказание обидчика, кара виновным, совершение деяний, покрытие постыдного поступка целой цепью героических, воздвижение воздушной триумфальной арки над вчерашним действительным поражением, вымещение, отработка отрицательных эмоций и прерванных действий, недозволенных поступков, отмененных обстоятельствами планов — все это может совершаться в мире мысленных образов, принося успокоение, утоление, радость. Оттого столь велика склонность человека к мечтам, ярая приверженность его к иллюзиям — они гарантируют скорейшее исцеление любых душевных ран и неуютов. Это влечение наиболее ярко воплощено в приверженности многих к сладким утопиям, душещипательным и закрученным, но со счастливым концом сюжетам массового искусства — всяческим вестернам и прочей продукции «фабрик снов и иллюзий». — 139 —
|