|
Речь идет о том, что существует некая очень общая потребность живого существа (достигшая высшей своей формы в человеке) — потребность в поисковой активности. Авторы гипотезы москвичи Ротенберг и Аршавский описывают такой эксперимент: в клетке две крысы, и каждая получает одинаковый (по силе и длительности) удар электрическим током. (Памятник подопытной собаке уже существует в Колтушах под Ленинградом, есть в Париже и Токио памятники лягушке, можно ручаться, что, преодолевая свою глубинную неприязнь, человек увековечит и крысу, очень уж наука обязана этому несимпатичному зверю.) Условия, казалось бы, одинаковые, но существенна деталь: одна из крыс имеет возможность поискать, попробовать и найти способ разомкнуть электрическую цепь, чтобы удары током прекратились, вторая крыса этой возможности лишена. А удары прекратятся и для нее, только первая мечется и пробует найти спасение, а вторая ждет его пассивно. Физиологам известно, как сказывается на организме крыс такое обилие экспериментальных несчастий, так что остается только сравнить результат. У крысы, обреченной на пассивную покорность, множество язв по всему желудочно-кишечному тракту. У крысы, активно искавшей и находившей выход, несравненно меньше таких язв. Может быть, причина — просто в двигательной активности первой крысы? Нет, показали специальные эксперименты, дело не в обилии движений. В русло выдвинутой идеи о жизненно важной потребности поисковой активности ложилось множество самых разнообразных опытов и наблюдений. В том числе — и непосредственно над людьми. Так, два американских врача — Энхел и Шмайл — задались недавно чисто психологической проблемой: расспрашивали множество пациентов о настроении их в период, предшествующий, различным заболеваниям. Обнаружилась поразительно однородная картина: больные описывали свое психологическое состояние как потерю надежд, уход и отказ от прежних жизненных планов и вожделений, капитуляцию перед жизнью, бегство в пассивность. Правда, эти врачи совершенно по-иному (следуя своим концепциям) объясняли последующее развитие болезней у пациентов тем, что истощились у них, были на исходе некие жизненные силы, запас энергии для продолжения существования. Но слабо выглядит это утверждение, если вспомнить, какие неожиданные запасы жизненных сил и энергии обнаруживают в человеке разные катастрофические события. И еще: почему тогда бегство в пассивность, сохранение жизненных ресурсов не спасло все же от заболеваний всех этих пациентов? И еще: разве мало известно случаев, когда люди на пределе и душевного, и телесного истощения, в состоянии подавленности и депрессии вдруг обретали неизвестно откуда силы чрезвычайные и явные — если с близкими случалось несчастье и требовались решительные поступки? — 114 —
|