|
— Это возможно, — ответил я. — Все зависит от расстояния между ними. — Как насчет трех метров? — спросил прокурор. — Если человек не взвел курок и не навел пистолет на цель, то я верю, что шансы есть. Прокурор попросил меня выйти из-за свидетельской трибуны и встать перед присяжными. Затем он подошел к судебному приставу и попросил его разрядить свой пистолет и дать ему. После этого прокурор встал рядом со мной напротив присяжных, держа в руке разряженный пистолет. Он демонстративно отошел на три метра, повернулся лицом ко мне и сказал: — Я хочу, чтобы вы остановили меня, прежде чем я успею взвести курок и нажать на спуск. «Елки-палки! — промелькнуло у меня в голове. — Надо же было так вляпаться!» Я был в пиджаке, узких брюках и выходных туфлях — не совсем подходящем наряде для демонстрации приемов каратэ! Я посмотрел на прокурора, который с надменным видом стоял перед аудиторией, и подумал: «Ну, ладно. Ты сам напросился». Прокурор опустил руку с пистолетом и велел приставу подать сигнал. Пристав крикнул: — Начали! Прежде чем прокурор смог взвести курок и нажать на спуск, моя нога уже оказалась у его груди. Я решил не наносить собственно удар, потому что не хотел причинить ему боль. Прокурор оказался в затруднительном положении. — Давайте еще раз. У меня соскользнул большой палец, — сказал он. Пристав дал сигнал, и моя нога снова оказалась на груди у прокурора, прежде чем он смог взвести курок и нажать на спуск. Затем мы с Бобом Уоллом прямо в зале суда сломали несколько досок, чтобы продемонстрировать силу ударов ногами в каратэ. В конечном счете обвиняемого осудили за непредумышленное, а не за умышленное убийство. В середине июля 1973 года мне позвонил Брюс Ли. Он сообщил, что сейчас находится в Лос-Анджелесе и хочет пообедать со мной. Брюс жил и снимал фильмы в Гонконге, поэтому я был очень рад встретиться с ним. Мы с Бобом Уоллом встретились с Брюсом в Чайна-тауне (Китайском квартале), в одном из его любимых ресторанов. Брюс казался таким же полным энтузиазма, как всегда, но в ходе беседы поведал истинную причину своего появления в Лос-Анджелесе. Во время работы над очередным фильмом в Гонконге он несколько раз терял сознание. Местным врачам не удалось определить причину этого, поэтому Брюс записался на обследование в одну из известных больниц Лос-Анджелеса. — Врачи сказали, что мой организм — как у восемнадцатилетнего, так что все отлично, — ликовал Брюс. Я должен был признать, что Брюс прекрасно выглядел. Худощавый и крепкий, в свои тридцать два года он был в превосходной физической форме. И все же я был озадачен. — 67 —
|