|
— И слава богу, что не Наполеон… Кречетов подошел к нарте и соорудил постель для летчика. Собаки повскакивали со своих мест, визжали и охотно подставляли шеи под упряжь. Бориса положили на нарту и, чтобы не свалился, привязали к ней. Глаза его были закрыты, и он казался мертвым. — Не выживет, — сказал Овчарук. Он жалел этого молодого парня, не слишком храброго, не привыкшего к суровым испытаниям в жизни и ставшего жертвой вулкана по своей же вине. — Жалко? — спросил Кречетов. — Гнилой сук мешает расти живому дереву. Я не хотел бы показаться перед тобой бессердечным человеком, но деланные чувства мне противны. Он бросил вас, значит, предал; хотел один спастись — об остальных не подумал. На войне таких расстреливали. Ты сам чуть не погиб из-за него. А что стало с остальными вашими спутниками? Летчик зашевелился, пытаясь приподняться. — Я все сделаю, чтобы он выжил, — сурово продолжал Кречетов. — Если ваш приятель услышал мои слова — ему это пойдет на пользу, может, со временем человеком станет. Поехали… Вдруг издалека донесся рокот мотора. Звуки, приближаясь, дробились. Воздух дрожал. Низко над долиной плыл вертолет. Кречетов и Овчарук замахали руками. Машина приблизилась и повисла на одном месте. Она походила на огромную стрекозу, неподвижно застывшую в воздухе. Вдруг на ее беловатом брюхе открылся люк и оттуда вывалилась веревочная лестница. Из люка долго никто не показывался. Кречетов и Овчарук, задрав головы, ждали. Наконец они увидели меховые унты, потом туловище. Летчик повис под машиной и что-то крикнул, но рев мотора заглушил его голос. Кречетов показал рукой вниз: мол, слезай. Летчик осторожно начал спускаться. — Давайте… — начал он, как только очутился на земле, но, увидев нарту с Борисом, замолчал. — Что с ним? — Газовое отравление. Срочно надо доставить в больницу. — Ясно, — ответил летчик и второму пилоту, выглянувшему из окна вертолета, дал условный сигнал на посадку. Лестницу убрали, люк закрылся. Минут через десять вертолет сел в нескольких метрах от костра. В долине наступила тишина. Кречетов и Овчарук подтянули нарту к машине. Летчик открыл дверцу. Она была слишком низка для Кречетова. Пришлось ему согнуться в три погибели, чтобы втиснуться в кабину и принять нарту с больным. — Где же остальные? — спросил летчик. У него было резко очерченное лицо. Говорил он отрывисто. Овчарук рассказал свою и Бориса одиссею. — Грузите псов, — сказал летчик. — Полетим в лагерь. — 179 —
|