Виллисы

Юлька поднялась на крыльцо. Навстречу ей выскочила Зойка — и с разбегу, как мчалась куда-то по своим делам, так и бросилась на шею.

— Юлька! Ты? Нет, правда, ты? Надолго?

— На три дня, — Юлька расцеловалась с сестрой. — Мать дома?

— Дома… — Зойка вдруг замялась.

Юлька шагнула в дом, удивляясь тому, каким он стал низким и тесным, — будто усох и в землю ушел, что ли? Весело, широко распахнула дверь в комнату — и застыла на пороге.

Мать сидела у стола, кормила грудью ребенка. Большой выпуклый лоб, темно-карие живые глаза, неистребимая азаровская порода. Сколько ему — месяца три? Значит, только после родов мать решилась написать ей об отце…

Так они и замерли все — Юлька, Зоя у нее за плечом, Катя, вышедшая из другой комнаты, мать. Даже младенец вдруг затих. И это — пропахший стиркой дом, пеленки, висящие крест-накрест по комнате, осунувшееся от недосыпания лицо матери и ее виноватый взгляд, и красные пятна диатеза на пухлых детских щеках — тоже было из реального, настоящего мира.

Юлька наконец очнулась, прошла в комнату, поцеловала мать, кивнула:

— Брат?

— Сестричка, — мать облегченно улыбнулась. — Мария.

Сестры бросились распаковывать Юлькину сумку, доставать подарки.

К вечеру в доме стали собираться соседи: кто мимо проходил, кто за солью заглянул — вскоре «проходивших мимо» было уже человек двадцать, на столе появилась водка и закуска. Юлька сидела во главе, рядом Зойка и Катя, похожие на сестру, как матрешки, — обе в новых австралийских футболках. Четвертая сестра болтала ногами в своей кроватке, таращилась вокруг, ошалев от невиданного наплыва людей.

— Ты что ж, видела все это или так купила? — спросил тощий дед в очках, разглядывая снимки.

— Конечно, видела. Это же фотографии, не открытки. Просто на «Кодаке» напечатаны, краски яркие. Вот это из моего номера, из окна сняли. Я в «Интерконтинентале» на двадцать четвертом этаже жила… — начала было Юлька.

— Ты главное скажи, — перебил какой-то мужик. — Кенгуру видела?

— Видела. Мы в национальный парк…

— Карман есть? — снова перебил мужик.

— Есть, — озадаченно ответила Юлька.

— Значит, все в порядке! Можно жить!.. У меня червонец за подкладку завалился, — обернулся он к соседу, — гадюка говорит: заначил!..

— Да расскажи толком про Австралию-то! — не унимался дед.

— Как другая планета, — начала Юлька. — Все наоборот. Даже машины по другой стороне ездят. Я на переходе во все стороны смотрела, — не поймешь, откуда появится. Один раз идем с девчонками по Пит-стрит — это центральная улица в Сити…