|
— Поздравляю Вас, молодой человек! Идите в кассу! — и снова уложил свое тело, очертаниями повторявшее тело Каладзе, в кресло. Субординация была соблюдена — Карло Ражденович царствовал, а Марк Израилевич управлял, будучи одновременно министром финансов у подножия царского трона. * * *Однажды осенью я вместе с Гурамом Гвердцители, Гурамом Асатиани и Борей Гассом, прослышав, что в Ереване открылась выставка модного в ин- телектуальных кругах художника Роберта Фалька, уселись в «Волгу» и покатили к Пушкинскому перевалу. Ехали весело, останавливались в придорожных забегаловках, закусывали армянский коньяк севанской форелью и потому едва-едва успели на выставку. Потом, правда, заглянули в мастерскую Мартироса Сарьяна, а ночевать — поскольку в ереванских гостиницах для гостей из Грузии не нашлось места — нам пришлось в пустующем Доме творчества в селении Цахкадзор… Я подзабыл подробности этой поездки, но, к счастью, недавно мне попалась в руки книга Бориса Гасса, изданная в Лондоне, где он вспоминает: «Всю ночь мы резались в карты и пили коньяк. Утром Стасик Куняев, которому «опостылели эта Армения и мытарства», улетел в Москву. Ну а мы помчались домой, в Тбилиси. Вскоре я получил от Куняева почтой книгу со стихом, написанным на форзаце от руки: Я помню, помню, Боря Гасс, Я видел это сам воочию, Как выжимал ты полный газ В Армении осенней ночью. Армянский национализм Нам, правда, кое-что испортил, Но мы всю ночь рубились в покер И пили… Словом, не сдались. Меня тогда резанул его шовинизм по отношению к армянскому чувству национальной гордости, но кто мог предположить, что эти искорки разгорятся в пламя антисемитизма и приведут С. Куняева в «Огонек»? Впрочем, Василий Аксенов как-то при мне назвал его охотнорядцем. В результате оба они ходили с синяками под глазом… Многое сходит с рук в общем-то серенькому парню и посредственному поэту Станиславу — даже то, что взятые им напрокат у М. Светлова слова «добро должно быть с кулаками» прославили не автора, а Куняева…» Смешно, конечно, что Гасс увидел в в моем шуточном стишке «шовинизм по отношению к армянской национальной гордости», стилистику оставляю на совести автора, как и его комментарий к нашей ссоре с Аксеновым, которая на самом деле выглядела так: как-то с утра грузинские поэты подъехали к нам в гостиницу и уговорили «поправить головы» — съесть по горячей миске хаши и выпить по стаканчику чачи. Мы спустились на первый этаж в ресторан, который был еще закрыт. Но для желанных гостей… Словом, вскоре мы сидели в громадном пустом зале и подымали тосты друг за друга. — 172 —
|