Великий и ужасный

Итак, в пятницу, накануне, она была всё ещё тем единственным человеком, потеря которого стоила бы мне себя и Удачи.

Мы встали лагерем близ капища, где это было и в прежние времена, разбили шатры — гости праздника ещё не все съехались, а я не люблю шумных сборищ. К тому же лишь посвящённые могут прибыть на праздник.

Ночь прошла замечательно. На груди, в ладанке, я давно носил ещё одно кольцо, таким можно лишь раз в жизни украсить персты избранницы. Они жгло меня, но я терпел. Когда Марианна отошла от костра, мы оказались бок о бок с её матерью, удивительно похожей на дочь, словно бы между ними не было двух десятилетий. И я сказал ей, что хотел бы сделать Марианне предложение.

— Повремени, Ридар! — молвила она. — Я и сама вижу, к чему идёт дело, но с дочкой сейчас творится неладное.

— Значит, я не ошибся! Это ведь Орм? — проговорил я.

— Она справится сама! Не мешай ей, такие раны не заживают скоро, — ответила мать.

Мы ещё немного поговорили, и она ушла спать вслед за дочерью.

На другой день был ритуал, и каждый, кто принимал в нём участие, говорил сокровенные слова богам пред ликом кумиров:

— Время поворачивается, скоро завертится новый круг, — произнёс я, — падут на землю великие снега, покроют её пушистым одеялом. Грядёт великая охота — и пусть каждый ловчий догонит своего зверя, но пусть самый хитрый и умелый зверь избежит своего охотника! — Потом я добавил, глядя на Неё. — Это и время свадеб, так пусть же каждый суженый найдет свою суженую, а она обретет его. Да будет так!

— Нельзя бросаться клятвами, потому что сказанного не воротишь, Ридар! — только и вымолвил Старик, но рассказчик прервал его.

— Подожди, и мне это ведомо. Но слушай же дальше, ты, в самом деле, напоил меня, Старик, и в наказание за это услышишь историю до конца. Пусть она покажется тебе бессвязной, но язык уже заплетается, путаются мысли, и пока я не свалился тут…

Впрочем, и она в следующую ночь выпила не в меру напитков. И когда я попытался с ней поговорить, она от меня просто убежала. Я лёг в шатёр и стал слушать лес.

Вскоре Марианна вернулась к костру, ещё более хмельная. Мёды, приготовленные загодя, выпили в первую же ночь, но это был чистый напиток. Кто и что наливал ей в кубок?

Она сказала, как ей хорошо сейчас, но почему-то очень холодно. Я никогда не поверю, что мёд вызывает озноб. Наконец, она спросила у оставшихся при костре, где это Ридар. Но они были тоже пьяны. Ты слушай, Старик! И молчи! Это весьма поучительная история, а меня, когда я сам напьюсь, пробивает на душещипательные разговоры.