|
— Ты думаешь, он всё-таки решится? — спросил водитель. — Похоже на то. Десять лет эта сволочь ни разу не заходила в здание — боялся. Ему предсказали, как я слышал… Старушка одна предсказала, что из племени араукан. “Убийца моих сыновей сгинет лютой смертью в том же месте, где погибли они!” — так она пророчила, старая колдунья, а индейцы редко ошибаются, коль прозревают судьбу. И ещё она сказала, вместе с Пожизненным Сенатором сгинет и вся его свора придворных лизоблюдов. — Не верю я, Макарио, индейцам. И в судьбу тоже не слишком верю. Мне нагадали генеральские погоны, — Санчо усмехнулся, — а я вот, таксист. И не жалею о том. И ты не хуже меня знаешь, что Сенатору обещана неприкосновенность. Он никогда бы не оставил свой пост более молодому Преемнику, если бы не сумел выторговать себе спокойную старость и отпущение грехов за все злодейства. Кина не будет. — Будет, Санчо, будет, — возразил Макарио. — Если в предсказание верить, а наш Пожизненный Сенатор в них верит — не случайно новое здание на месте прежнего Парламента выстроили — всё так и случится. И случится сегодня! Чую! Не знаю, как гадание, но профессиональное чутьё меня давно не подводило. В студию, жми в студию * * * Грянуло орудие. Публика заорала, подбрасывая шапки. — Так их, так! Зеваки жрали пряную пиццу и пили маисовую. Пленка шипела, ролики скребли, механика трещала. Вторая камера, наведенная на здание, бесстрастно фиксировала расстрел… Макарио замедлил скорость до предельной. Стадвадцатипятимиллиметровый снаряд устремился к дымящимся чёрным пролетам окон, проник в одну из этих уже пустых глазниц, рванул изнутри. Этаж ощетинился языками пламени. Затем снова работал первый оператор: — Чтоб они там сгорели, сволочи! — вопила толпа. — Да здравствует Сенатор! Камера скользнула вдоль моста — четыре танка вели прицельный огонь, методично расправляясь с боекомплектом. На том берегу виднелись ещё четыре машины. — Ну, что, Мак! Обгадились твои? — директор по-отечески положил ему руку на плечо. Макарио резко обернулся, стряхивая ладонь, исподлобья глянул на директора. — Шучу, шучу! — успокоил тот. Он снова развернулся к пульту. Камера дала наезд на первый этаж. Сперва он, Макарио, не понял, что это. Резкости не хватало: колючий кустарник с редкими листьями — это сейчас, десять лет спустя, камеры сами меняют фокусное расстояние, выдержку и прочее. Подходы к Парламенту были блокированы по всему периметру мотками спирали Бруно. Клочья одежды и мяса висели повсюду. Раскуроченный дверной проём на метр от верха был забрызган мозгами справа и слева. — 100 —
|