- Успокойтесь, Мария Михайловна, не плачьте так, это вредно, — ласково сказал Заторский, беря ее за руку.
Она выпрямилась и растерянно взглянула на него.
- Как тут не плакать, когда видишь такие ужасные сцены. Страждущие души мечутся в течение веков, не находя покоя.
- По мнению оккультистов — таков закон Кармы: он не дает покоя в могиле за скверный поступок одного из баронов Козен, — заметил доктор.
- И вы также должны будете блуждать после смерти? Елена Орестовна рассказывала...
Она остановилась, увидев, что доктор отшатнулся и густо покраснел.
- Ах, не слушайте то, что я болтаю! Я обезумела от страха и не понимаю, что со мною происходит! — проговорила она, задыхаясь от рыданий.
Но это неприятное волнение Заторского уже сменилось радостью и, нагнувшиь к ней, он взял ее руку.
- Что с вами делается? О! Ваши невинные глазки, ваше чистое сердце выдали вас! Вы любите недостойного человека, не заслуживающего любви такого нетронутого и юного существа, как вы, Мэри. Голова моя кружится и я, знайте, не смею поверить в такое счастье. Ах! Скажите, что я не ошибся и вы любите меня, несмотря на приставшую ко мне грязь, несмотря на мое низкое, подлое поведение, несмотря на тину, в которой я барахтаюсь, но из которой меня может спасти один только добрый гений. Вы не знаете, Мэри, как я вас люблю! Всей душой я привязался к вам.
Упав перед ней на колени он, продолжал:
- Смейтесь, Мэри, над профессором, человеком уже под сорок, который осмеливается протягивать руку к едва распустившемуся цветку. На коленях молю: смейтесь, осуждайте, но простите!
Мэри выпрямилась, лицо ее раскраснелось, глаза радостно вспыхнули, а слезы высохли, словно по волшебству.
- Конечно, я все прощаю вам, вы не любите более эту гадкую, грубую женщину, а любите меня! Так могу ли я осуждать вас? Никогда, потому что я тоже вас люблю, а когда любят — прощают все.
С блаженной улыбкой нагнулась она к нему.
— 89 —
|