|
Медленно, но безостановочно, приближалось воинство добра, пение становилось все могучее, и по мере того, как снопы исходившего от них света достигли группы демонов, между сатанистами началось смятение. Несколько мужчин и женщин, голых и отвратительных, отделились от толпы, стараясь ползком добраться до границы полосы света. То были несчастные, в сердце которых еще тлело все-таки сознание их духовной нищеты, и потому их неудержимо влекла к себе гармония добра. Крест в руке старца бросал во все стороны снопы золотистых искр, а благозвучный голос призывал их и ободрял, суля помощь и прощение. В то же время серебристые огоньки посыпались сверху, точно хлопья снега, а как только огонек падал на демона, тот начинал корчиться, воя от боли, и руки его бессильно опускались[1]. Но вид дезертиров вызвал однако между остальными сатанистами взрыв бешенства. Какие-то черные снаряды градом посыпались в несчастных и те корчились, крича от боли, некоторые даже ослабели, и лежали неподвижно, другие же выдерживали и упорно продолжали ползти, а расстояние между ними и светлым лучом все уменьшалось. Вдруг старец склонился к ним и прикрыл их своей алмазной мантией. Широко раскрытыми глазами глядела Мэри и страшный просвет наступал в ее душе: она понимала, что погибла, и ею овладело страстное желание приблизиться к свету и бежать из страшного места. Она отбивалась, как безумная, но дьявольская связь, спутавшая ее с демоном, не отпускала, а врезывалась, как огненная полоса. Когда она увидела, что воины добра поднимаются в воздух и исчезают, ее охватило такое отчаяние, что она опять стала отбиваться и кричать, но теперь ничто более не задерживало ее и никто как будто не обращал на нее внимание. В нескольких шагах от нее стоял Азрафил, расстроенный и точно потускневший, и около него Уриель и несколько мужчин, которые оживленно разговаривали. Многие из пировавших были неподвижно распростерты на земле. Кругом был золотистый полусвет и витавшие в воздухе белоснежные хлопья, наподобие паутины, указывали на посещение дьявольского притона силами света. Мэри не поняла, что говорил Азрафил: по-видимому, он что-то приказал, так как Уриель с другими вышли из залы. Вскоре Мэри услышала крики, рычание и шум борьбы, а затем увидела возвращавшегося Уриеля со спутниками. Они тащили грязную, тощую женщину с животным выражением и искаженным страхом лицом. Она с геркулесовой силой отбивалась от державших ее, а те не выпускали ее, и туча чертенят впилась, как пьявки, в мощное тело ведьмы. Но несмотря на неистовые вопли женщину повалили на землю, к ногам Азрафила. В руке Уриеля сверкнул нож с раскаленным лезвием, который он и вонзил по рукоятку в тело жертвы. Кровь фонтаном брызнула из раны и расплылась в воздухе в виде темной дымки. Азрафил первым бросился вперед и напился горячей крови, которая как будто подкрепила его, а за ним и другие поползли к трупу, чтобы также утолить свою жажду. — 169 —
|