|
— Какая бездна лжи и наглого обмана таится в сердце и уме этой подлой женщины. Вот пустословие, выраженное во всей его наготе! — прошептал барон с отвращением, комкая, не читая, остальные письма и бросая их в камин, где и поджог их. Когда последний клочок бумаги обратился в пепел, он опять сел и задумался. Конечно, он не единственный обманутый муж в Петербурге, а семейств с «друзьями дома», процветающих под благодушным покровительством супруга, можно насчитать дюжины, но над ним-то уж слишком нагло смеялись. Нет, нет, нет! Он не желает принадлежать к Панургову стаду, а за нанесенную его чести и сердцу рану отплатит обоим предателям: он покажет этой распутнице, что значит считать его болваном... Он не остановится ни перед каким скандалом... И в его возбуждением воображении рождались жесточайшие способы мести и острое желание утопить женщину в той нищете, из которой он ее вырвал. Но прежде всего он хотел накрыть их и разоблачить... По зрелом размышлении барон позвал секретаря и сделал ему необходимые указания, а потом написал телеграмму о своем приезде. Только вместо утра он решил приехать вечером и в такое время, когда его не ожидают. ГЛАВА XI. В Зельденбурге отпили вечерний чай и затем все разошлись: баронесса не выходила, гувернантка увела детей, а Мэри стеснялась оставаться одна с молодыми людьми и сказала, что ей нужно еще уложить вещи. Князь заперся в своей комнате и задумался, потом достал хранившийся в золотом футляре пергамент, прочел его и приступил к довольно странным приготовлениям. Прежде всего он опустил тяжелые портьеры и занавеси на окнах, позаботившись, чтобы в комнату не проник луч света. Открыв сундук, он достал красный бархатный ковер с вышитыми кабалистическими знаками и металлический таз, который наполнил травами, политыми различными жидкостями, и поставил его на стол перед крестом с упоминавшимися ранее свечами. После этого он облекся в длинную льняную белоснежную тунику, потушил лампу и босой преклонил колени на ковре. Несколько минут князь молился с закрытыми глазами и вытянув руки: молился он с видимым усердием и сосредоточенно. Потом он достал из-за пазухи что-то вроде гудка на золотой цепочке и дунул в него, громко произнося слова на неизвестном языке и ряд формул. В комнате было совершенно темно, и князь, тихо и размеренно, запел какую-то странную мелодию, а вся атмосфера вокруг него вибрировала и трещала. Мало-по- малу комната наполнилась разноцветными искрами, вскоре появились огоньки —зеленые, красные и золотистые, которые кружились над тазом, а наполнявшие таз травы загорелись, разливая мягкий, голубоватый свет и запах живых цветов. Теперь вибрация перешла в некоторую мелодию, которой вторили точно звонкие, серебряные колокольчики, потом медленно образовалось беловатое облако, принявшее человеческую форму, а минуту спустя появилась высокая и стройная фигура Веджага-Син- га и стала на ковер в шаге от князя. Таинственный посетитель был облачен в длинную белую тунику, голову украшала кисейная чалма. Приветливо посмотрев на ученика, он положил на его голову руку, которую тот схватил и поцеловал. — 101 —
|