|
— Случившееся в моем доме горе несколько откладывает поездку. Но надеюсь через месяц быть уже в Москве... Когда машины выехали на шоссе и помчались в сторону города, Хаяси, сидевший на специально сделанном для него сиденье из обтянутых кожей подушек, нажал на кнопку, и между водителем и задним салоном поднялось толстое стекло. Потом он нажал на другую, и боковое стекло плавно потонуло в дверце. Теплый ветер ворвался в машину. Хаяси потуже натянул шляпу и откинулся на спинку. Он был раздражен. Полковник Сугимори, сидевший рядом, чувствовал это и потому молчал. Хаяси вынул из нагрудного кармана портсигар, достал сигарету, щелкнул зажигалкой, но ветер загасил ее. — Старый глупец! — презрительно сказал Хаяси и швырнул в окно сигарету. — Он так и не понял, что смерть дочери — это последнее предупреждение... — Мне кажется, Хаяси-сан, как раз это он понял прекрасно, — негромко сказал полковник. — Именно поэтому он нас позвал. Хаяси ничего не ответил, смотрел в окно. Машины уже мчались токийскими пригородами. Потом он поднял боковое стекло, вновь щелкнул зажигалкой и закурил. По тому, как спокойно Хаяси вынул портсигар, как вставил сигарету в мундштук, Сугимори понял: решение принято. — Он очень плохо выглядит, — сказал Хаяси, и в голосе его уже не было ни раздражения, ни злости. Он повернулся к полковнику и встретился с его серьезным, пристальным взглядом. ...Прошло чуть больше недели. Все это время господин Курода старался как можно меньше показываться на людях, ни с кем не встречался, и единственный, кто был ему не в тягость, — маленький внук, шестилетний Нарусэ, сын погибшей дочери. Дед рисовал мальчику картинки у себя в кабинете или читал ему в тени больших деревьев, а по вечерам, если не было дождя, они уходили гулять к озеру. Так было и в этот вечер: они шли по песчаному берегу, в одной руке старик держал трость, в другой — портфель; последнее время он стал повсюду носить с собой портфель, и, когда мальчик принимался играть на песке, он присаживался в сторонке, вынимал из портфеля старые бумаги, письма, фотографии и разглядывал их; но теперь они шли не останавливаясь. К вечеру посвежело. Старик одет был в длинное черное пальто, на голове — вязаная шапочка, какие носят рыбаки. Он шагал широко, хоть и медленно, а маленький внук семенил рядом. — Моря кормили наших предков, но они же и разоряли их, — рассказывал Курода внуку. — Тайфуны уносили лодки, рвали сети... Нарусэ слушал деда и, чтобы не отстать, держался за карман его пальто. — 5 —
|