|
— Итак, вы, господа военные, хотите войны, — устало сказал Курода. — Да, я знаю это... Мало того, я знаю, что существует группировка, доктрина которой — необходимость войны с Россией... — Он горько усмехнулся. — Я не против войны. Я согласен, что есть положения, когда война — единственный выход для спасения нации. Но сейчас, в данный момент, я считаю войну преждевременной. Россия после революции слаба, но и мы не набрали достаточно сил... Экономический кризис может поставить Японию на колени, а я не могу этого допустить. — Он развел руками и улыбнулся, словно извиняясь за сказанное. Молчавший до сих пор карлик Хаяси чуть подался головой вперед и заговорил, виновато улыбаясь: — Господин Курода, коммерция всегда политика, но политика не всегда только коммерция... — Пусть так. Но я еду в Москву торговать, и это в данный момент есть политика. Причем единственно возможная. Мирная политика, надежная, долгая, гибкая. Только она может спасти Японию от катастрофы. Но нужно терпение. — Голос старика окреп, он как-то весь выпрямился, словно то, во что он верил, придавало ему силы, заставляя поверить и тех, с кем он говорил. — А у вас, у тех, кто толкает правительство к немедленным действиям, его нет. И сегодня, в день смерти моей дочери, перед лицом нашего императора я заявляю: Япония к войне не готова! — Курода встал и повторил твердо и торжественно: — Япония к войне н е г о т о в а!.. Тигр отличается от гиены тем, что он долго ждет, а прыгает один раз, наверняка!.. Терпение — оружие более грозное, чем самурайский меч... Курода подошел к окну, долго смотрел куда-то вдаль, а потом тихо, словно самому себе, сказал: — Япония — это жемчужина мира, а жемчужина должна медленно расти в своей раковине, заполняя ее собой, и когда раковина раскроется — мир ослепнет от сияния. Гости заулыбались, а Сугимори проговорил: — Красота последнего изречения позволяет мне думать, что вы, Курода-сан, закончили речь, взволновавшую нас до глубины души. Курода отвернулся от окна: — Да. — И он утвердительно опустил голову, словно не желая, чтобы присутствующие рассмотрели выражение его лица. Гости встали. Точнее, встали трое. Хаяси пришлось спрыгнуть со своего стула. Но сделал он это не без изящества и с улыбкой обратился к хозяину дома: — Когда вы собираетесь ехать, Курода-сан? — Что? — не понял старик. — Я спрашиваю, когда вы собираетесь ехать? — 4 —
|