Тотальная фальсификация

Но у нас это называется интерпретацией. То есть мы поверх латинских, а значит и англосаксонских букв i и I, вводим математический надзор, обозначаемый буквой ?, которая из родной кириллицы и является первой буквой слова «истина». Таким образом, мы построили систему исчисления высказываний, в которой введен контроль – надзорный орган Интерпретация ?. И теперь, что бы ни изрекли жители Бермудских островов и другие островитяне, мы будем налагать на их словоизвержения функцию ?, пропускать словесный шум через сито, а самих иносказителей – через отрезвляющий холодный душ. В условиях, когда по интеллекту своего населения США занимают 30-е место в мире, а их политическая элита – и того скромнее, когда по уровню потребления алкоголя они, англосаксы, на 2-м месте после финнов, такая мера более чем своевременна. Это тем более актуально при том обстоятельстве, что обделенные умом и совестью божественные олигофрены до зубов вооружены и бряцают копьями уже на Днепре и в Прибалтике.

Первым слабым, но наглядным типом интерпретации является интерпретация геометрическая. Обычно неопозитивисты проводят ее на плоскости, так как она является абстракцией устремления на бесконечность листа бумаги, исписанного формулами, и к ним ближе всего.

Итак, возьмем плоскость, но все же не идеальную геометрическую, а состоящую из аристотелевских точек, окрашенных в различные цвета. Причем чередование цветов равномерное, и в результате плоскость кажется нам черной, а не белой, когда светилась бы сама. Точек этих настолько много, что они сплошь заполняют всю плоскость.

Что это за точки такие? Очень обычные. Но они друг друга не касаются, так как если бы касались, то не были бы самыми последними, неделимыми элементами нашей плоской поверхности, ибо касание предполагает границу между точками. А из чего состоит граница между точками на плоскости? Если из точек, то построенные нами точки – не последние, не предельные. В таком случае нам пришлось бы продолжать искать на плоскости ее последние точки. Если граница между точками не состоит из точек, то это какая-то рваная простыня, а не плоскость.

Но в то же время точки друг друга касаются, поскольку если бы они не касались, то между ними было бы нечто, плоскости не принадлежащее. В итоге, как всегда: точки касаются друг друга и не касаются, принадлежат плоскости и не принадлежат. И вот теперь, чтобы устранить детсадовское противоречие, мы притворимся людьми, у которых только 8 цветов радуги и глазной прибор (из двух глаз), не различающий мелкие предметы размером менее 1 мкм. Обладая таким прибором, мы не будем замечать мелкие заковырки между аристотелевскими точками, и плоскость будет казаться нам ровной, идеальной, а не состоящей из сплошных ухабин. Кроме того, мы станем изображать из себя то дальтоника D, то незрячего N, то близорукого B, то косоглазого K, то циклопа с одним большим глазом G, то вундеркинда-релятивиста R, голова которого крутится вокруг шеи со скоростью света. И вот тогда ничего не подозревающая плоскость казаться нам будет состоящей из разноцветных лоскутков. Каждый лоскуток – на своем месте, имеет свой цвет, размер и меняет свои параметры {d}, {n}, {b}, {k}, {g}, {r} в соответствии с тем, кто на нее смотрит. У философов это называется субъективизмом.