|
Затем Петр усмотрел, что на левой стороне стола, где сидели министры, больше пригубливают, чем пьют. Заставил каждого выпить по «огромному» стакану и ушел наверх, к императрице, предварительно поставив у всех выходов часовых, которые должны были следить, чтобы никто не покидал застолья. «Великий адмирал (вероятно, Апраксин — А. Б), напировавшись, плакал, как ребенок, что обыкновенно с ним бывает в подобных случаях. Князь Меншиков упал замертво, и его люди принуждены были послать за княгинею и ее сестрою, которые с помощью разных спиртов привели его в чувство и попросили у царя позволения ехать с ним домой. Князь валашский (Кантемир) схватился с обер-полицмейстером; то начиналась какая-нибудь ссора, то слышалось чоканье бокалов на братство и вечную дружбу». Не менее знаменательные воспоминания оставил другой немец — Берхгольц. Взявшись распоряжаться танцами, Петр поставил в первые пары самых дряхлых стариков, дав им в партнерши самых молодых дам. Сам возглавил пляску, приказав всем выделывать ногами то же, что и он. «Старики путались, задыхались, кряхтели, у некоторых кружились головы, другими овладевали припадки одышки, некоторые и не выдерживали и повалились на пол, другие присели на корточки. Петр рассердился, приказал прекратить музыку и заставил каждого из неудачных танцоров выпить по большому штрафному бокалу крепкого венгерского». Впрочем, нужно заметить: Петр, сам пьяневший очень медленно, любил напаивать допьяна других еще и для того, чтобы у них развязывались языки. Сталин впоследствии перенял эту привычку, ставшую серьезным подспорьем в государственных делах и ему... По свидетельству современников, лишь в самые последние годы жизни Петр отвык от привычки забираться на стол, где бы ни происходил праздник, и плясать вприсядку среди посуды... Одним словом, пресловутое дирижирование оркестром и публичное исполнение «калинки» — не нововведения нашего времени, а всего лишь продолжение добрых старых традиций Петра I, который во время официальных и неофициальных визитов в зарубежные страны и там развлекался так, что об этом потом долго вспоминала вся Европа. Когда в голландском анатомическом театре спутникам Петра стало дурно от непривычного зрелища, царь велел им наклониться к рассеченному трупу и зубами рвать мускулы. Когда два дворянина из «Великого посольства» весьма неодобрительно отозвались о поведении царя, по их мнению, выставлявшему себя на посмешище, Петр, ничуть не озаботясь тем, что находится в чужой стране, приказал заковать их в кандалы и как ни в чем не бывало попросил голландцев обеспечить ему плаху с палачом — поскольку он намерен казнить двух своих приближенных. Голландцы отговаривали его как могли. С превеликими трудами отговорили. Однако Петр потребовал, чтобы «оскорбителей» по крайней мере отправили в ссылку. Голландцы уступили, и два русских бедолаги очутились в ссылке в отдаленнейших колониях Голландии — один на Яве, другой в Суринаме... — 67 —
|