|
Все радикальные мыслители объявляют, что основная причина этого ужасного положения заключается в том, что (1) человек должен продавать свою рабочую силу и (2) его стремления и его мышление подчинены господину. Анархизм – это единственная философия, которая хочет и может изменить эту унизительную ситуацию. Он отличается от всех остальных теорий тем, что утверждает, что только развитие человека, его телесное самочувствие, его духовные способности и врожденные предрасположенности должны определять род и условия его труда. Так же физическая и духовная оценка каждого должны определять, сколько ему потреблять. Я полагаю, реализовать это можно будет только в таком обществе, которое строится на добровольном сотрудничестве производительных групп, общин и сообществ, которые заключаются свободно, и которое, движимое равенством интересов, вероятно разовьется в свободный коммунизм. Не может быть свободы в широком смысле этого слова, никакого гармоничного развития, пока поведение каждого определяется большей частью экономическими и профитабельными интересами. 2. касательно правительства Я убеждена, что правительство, организованная власть и государство служат только тому, чтобы поддерживать и защищать собственность и монополию. Пользу они приносят только в этой функции. Что касается их функции как развивающих индивидуальную свободу, человеческое благополучие и общественную гармонию, которые представляют собой действительный порядок, то правительство было отвергнуто как непригодное всеми великими умами мира. Поэтому я верю с моими анархистскими товарищами, что все законы, законодательные права и конституционные учреждения представляют собой нападения. Они еще никогда не побуждали человека делать то, что он по своему уму или темпераменту не мог бы или не хотел бы делать; и они ни разу не предотвратили что-либо, к чему человек был принужден тем же диктатом. Красочное описание в «Человеке с крюком» Миллета, мастерское произведение Мойнира о шахтерах, которые помогли поднять труд из его унизительного положения; описание низов общества у Горького; психологический анализ человеческой жизни у Ибсена; к этому никогда бы не могло побудить правительство; точно так же, как дух, побуждающий человека спасать утопающего ребенка или раненую женщину из горящего дома, когда-либо будет вызван к жизни правительственным постановлением или полицейской дубинкой. Я верю – нет, я знаю точно, что все доброе и прекрасное в человеке, не важно кто он, выражается и проявляет себя не из-за правительства, но как раз ему вопреки. — 294 —
|