|
Святой отец имел неосторожность последовать совету императора. Лютер воспользовался текстом этой анафемы и разразился самой неистовой речью, закончив ее следующими словами: «Подобно тому, как сжигают мои труды в Риме, я предаю огню буллы и декреталии этого князя тьмы и заклинаю всех людей прийти мне на помощь, чтобы бросить в тот же костер Льва десятого и его апостольский трон со всеми кардиналами святой коллегии». Попросив принести ему жаровню, он в присутствии бушевавшей народной толпы сжег папскую буллу о его отлучении. Таким образом, проклятие святого отца вызвало восторг у его противников, ибо простой монах, осмелившийся публично уничтожить декрет первосвященника – дерзость, которую не позволил бы себе ни король, ни император, – заслуживал восхищения. Карл пятый явился на заседание сейма, чтобы выполнить обещание, данное Льву десятому. Римскому легату, представителю обвинения было поручено следить за тем, чтобы грозный враг папства не ускользнул, даже если он публично покается. Друзья Лютера сильно встревожились и заклинали его не испытывать лицемерие папских эмиссаров. «Я знаю, – ответил он им, – какой опасности я подвергаюсь, но я всуну руку в горло этих дьяволов, переломаю им зубы и буду исповедовать учение божье». Его сопровождал конвой из ста отлично вооруженных людей. Близ Вормса Лютера встретила восторженная толпа, и его прибытие в город, в котором уже собрались судьи, носило характер триумфального шествия. Энтузиазм, с которым встретили Лютера, привел его врагов в уныние, как ни старались они скрыть это. А их ненависть явно обнаруживалась в том пристрастии, с каким они его допрашивали. Мы питаем к лютеранству, кальвинизму и прочим бесчисленным разновидностям протестантства не больше симпатии, чем, скажем, к католичеству. Все религии, какого бы бога они ни провозглашали – Яхве, Христа, Будду, Вишну, Индру или любого другого, вплоть до идолов, которым поклоняются дикари, – стремятся поработить человека. Все они одинаковы. Но мы должны признать, что в первые годы Реформации новое движение было почти исключительно народным и нанесло сокрушительный удар теократической тирании. Правда, впоследствии протестанты застыли, не продвинулись ни на шаг вперед и погрязли в предрассудках, которые основатель их религии, будучи столь же робким реформатором, сколь и мужественным борцом, считал нужным сохранить. Сам Лютер был, по существу, консерватором. За его горячими речами скрывались весьма умеренные устремления, но тем не менее он помимо своей воли, ниспровергая папский абсолютизм, возрождал свободу человеческой мысли. — 223 —
|