|
Фатович. -- По крайней мере, так у меня записано в журнале приемов моим секретарем. Я полон внимания, -- перешел на строго деловой тон Ворбий. -- Какая услуга требуется с нашей стороны? -- сказал он и тут же поправился. -- Со стороны фирмы? Представитель фирмы говорил так, словно он, казалось профессору, уже что-то знал о своем посетителе. И тут Василий Федорович как-то замялся в своих чувствах, и это стало заметно внешне: молча, покашливая через нос, он пробовал усесться в кресле поудобнее -- с левого подлокотника облокотился на правый и наоборот; его мысли, будто наспех примеряли речевые одежды-слова, вертелись перед Василием Федоровичем, но никак не решался он какими-либо из них воспользоваться, заговорить. Дело в том, что только сейчас Аршиинкин-Мертвяк осознанно и реально понял всю нелепость своего положения, которое требовало сказать, объясниться, и на полном серьезе, по поводу причины своего прихода сюда: одно дело, хмельное, с глазу на глаз, откровение с женщиной, и совершенно другое дело -- здесь!.. --- Что вас интересует? -- мягко, но требовательно предложил остановить затянувшуюся паузу Ворбий. -- Дело в том, -- пояснил он и взглянул на свои ручные часы, как бы прикидывая, формулируя вывод, -- что вам придется оплатить нашей фирме неустойку за потраченное на вас рабочее время, в случае вашего необоснованного прихода. Так что, советую вам поторопиться с объяснениями. У меня есть профессиональное, извините, подозрение, что вы не страдаете тем недугом, которым занимаемся мы. Тогда что?.. Потрудитесь оправдаться или оплатить счет. Время неумолимо движется, профессор. -- Платить или говорить -- это моя проблема, господин Ворбий, -- сдерживая внутренний напор взволнованности чувств, как бы невзначай приструнив представителя фирмы, негромко сказал Василий Федорович, но все-таки, не сдержавшись, выказывая тем самым свою неустойчивость, он — 40 —
|