Смерть как перемена жизни

Итак, такое имагинативное познание способно составить себе представление об основных чертах жизни между смертью и новым рождением. Было бы крайне печально для человека, если бы он не мог составить себе таких представлений. Ведь вы только представьте себе: мы с нашей эмоциональной и волевой жизнью совершенно не отделены от царств умерших. То, что удаляется из нашего поля зрения — исчезает только из наших представлений и восприятий наших органов чувств. Это означало бы гигантский прогресс в развитии человеческого рода здесь на Земле, прогресс в отношении к той части земной жизни, которую этому человеческому роду надлежит прожить здесь, на Земле, если бы люди здесь смогли допустить в свое сознание следующее: в наших эмоциональных импульсах, в наших волевых порывах мы едины с умершими! — Смерть может похитить у нас всего лишь физический облик умершего. Но мы не можем ничего чувствовать без того, чтобы в той сфере, в которой мы чувствуем, не присутствовали бы умершие, мы не можем ничего поволить, без того, чтобы в той сфере, где мы волим, не присутствовали бы умершие.

Перед этим я говорил об исключениях по отношению к минеральному и растительному царствам. Такое исключение играет роль особенно для нашего периода, для нашей эпохи. Для древних эпох это исключение не было столь актуально, не играло роли, но нам нет необходимости говорить об этом сейчас. В наше время, когда на Земле необходимым образом распространился известный материалистический образ мыслей, люди с легкостью упускают возможность усвоить спиритуальные представления в течение своей земной жизни. И вчера я даже в открытой лекции обращал внимание на то , как человек, упуская в течение своей жизни спиритуальные представления, оказывается привязанным к этой земной жизни, не может выйти за пределы этой земной жизни, и, вследствие этого, становится неким разрушительным центром. Многое из того, что внутри земной сферы содействует разрушительным силам, приходит от таких, привязанных к земной сфере умерших. По отношению к таким душам следует развивать сострадание, а не опускаться до каких–либо критических суждений. Ибо не очень легко переживается после смерти, — быть оставленным внутри того царства, которое, в сущности, не предназначено, не приспособлено для умерших. Таким царством в данном случае как раз оказывается минеральное и растительное царство, причем также и то минеральное царство, которое несут в себе животные, которое носит в себе человек. Ведь эти существа проникнуты минеральным царством. Для тех, кто не усвоил никаких спиритуальных представлений, дело обстоит так, что они с ужасом отстраняются после смерти от тех переживаний, которые повсюду вызывают ощущения; они не могу войти в то царство, которое правит здесь в животной духовности и в человеческом начале (im Menschlichen ). Они могут войти только в то, что имеет минеральную природу. Я не могу обрисовать то, о чём здесь идет речь: во–первых, потому, что в речи для этого нет слов, а во–вторых, потому, что приближаться к тому, что лежит здесь в основе, следует лишь медленно и постепенно, поскольку такое сближение действительно таит в себе нечто страшное.