|
Англичанка: Раздражение вызывает то, что все вертится вокруг одного и того же, и кажется, пора приземлиться, но приземления никогда не происходит. Карл: Но это «не-приземление» есть приземление. Тогда ты абсолютно осознаешь, что места посадки не существует. Я как ковер-самолет без места посадки. Волшебный ковер. Никто на нем не сидит. Я просто ковер, для которого нет места посадки. Англичанка: Мне нравится все то, что ты рассказываешь о том, как не спишь по ночам. Знаешь, я тоже, пожалуй, проснусь. У меня здесь есть выбор? Карл: Нет, ты не можешь не проснуться к тому, что ты есть. Англичанка: Значит, я делаю то, что я делаю, а он делает то, что делает он. Карл: Нет. В том-то и суть. Ты не можешь хотеть то, что хочешь, и ты не можешь сначала захотеть то, что ты делаешь, прежде чем ты захочешь то, что ты делаешь. Англичанка: Повтори еще раз. (смех) Маттиас: В замедленном режиме! Карл: В замедленном режиме. Эйнштейн всегда говорил, что способен терпеть человечество, наблюдая, как человечество не может хотеть того, что человечество хочет. Таким образом, вся эта война, все бедствия, все эти уродливые и злые вещи могло вытерпеть только его хрупкое сердце… Англичанка: Да, со своей женой он обращался ужасно! Карл: Да, и я о том же. Он был так разочарован, что не мог справиться с этим. Но он смирился, поняв, что не мог хотеть того, чего хотел. Поэтому, что бы ни возникало, возникает из этой тотальности в качестве абсолютного порядка. Это как требование. Ты должен это сделать. У тебя нет выбора. Ты не можешь быть другим, нежели ты есть, даже в качестве организма тело-ум. Никоим образом. Англичанка: Каково бы ни было его понимание, избиение жены тоже в него входит? Карл: Все. Все, что угодно. Англичанка: Меня это бесит. Карл: Ага, покой тебя бесит. Англичанка: Ну, мне плевать на понимание других людей. Меня больше волнует, насколько они добры по отношению друг к другу, если честно. Карл: Тебя что? Англичанка: Больше волнует… Карл: Я знаю. Англичанка: Меня больше волнует, насколько кто-то добр по отношению к другим, нежели их просветление. Карл: Если они просветлены, то они не добры. Надеюсь, что нет. Потому что безжалостность, которая появляется вместе с этим, безучастие далеки от приятных. Англичанка: Ну и что с этим делать? Карл: Понятия не имею. Это сострадание слишком слепо, слишком полно и слишком безучастно. Эта безучастность, безжалостность далека от приятного. Это милость без пощады. В ней нет пощады, нет доброты и нет блаженства. Она настолько радикальна – ты представить себе не можешь. — 47 —
|