Сын Ра

Смерть для русского человека часто является продолжением его доведенного до абсурда желания самоутвердиться в обществе. Проявляется это как в замысловатых способах суицида со все тем же сакральным желанием эпатировать публику, так и в не менее абсурдной страсти русских бандитов к возведению памятников и надгробий еще при жизни.

В этой связи мне вспоминается репортаж с похоронной процессии, подготовленный журналистами телепередачи «Человек и закон». В Москве хоронили преступного авторитета из так называемой «орехово - борисовской» бригады, застрелянного членами «солнцевской» преступной группировки. Помпезные похороны обошлись «общаку» в 100 тыс. долларов США. В ходе интервью одному молодому человеку, члену «ореховской» бригады возраста около 20 лет, задали вопрос: о чем он мечтает в жизни? Тот совершенно искренне заявил, что мечтает быть похороненным с такой же помпой, как и его босс. Вот какова глубина экзистенциального понимания сложнейшего философского вопроса жизни и смерти.

Проблема отношения русского человека к смерти, на мой взгляд, включает в себя и виктимологические аспекты, т.е. вопросы поведения жертвы в момент совершения преступления. Как известно, между убийцей и его жертвой в момент совершения преступления возникает жесткая психологическая связь, исследование которой с помощью экзистенциального анализа, возможно, позволило бы выделить в юридической психологии самостоятельный раздел знаний «Экзистенциальная виктимология». Он мог бы включать в себя данные о национальном психотипе не только преступника, но и его жертвы, поведенческих особенностях потерпевшего русской, еврейской и другой национальности, пороге его психологической выносливости и пороге фрустрации; степени виктимности жертвы в зависимости от национального менталитета. Рискну выдвинуть предположение, что есть нечто в русском характере, провоцирующее преступное посягательство на личность. О пристрастии к алкоголю как одной из причин бытовых убийств в России мы уже говорили. Это - очевидный провоцирующий фактор преступления. Речь сейчас пойдет о бравадном поведении русского человека – наиболее типичном виктимном признаке русской жертвы.

Как я уже отмечал выше, в поведении русского человека, особенно женщины, часто присутствует элемент театральности, игры на публику, который часто становится причиной аффектированных убийств. С гениальной точностью именно такое поведение Настасьи Филипповны описал Ф.М. Достоевский в романе «Идиот». Настасья Филипповна со свойственным ей размахом устраивает в своем доме феерическое шоу со сожжением ста тысяч рублей. «Ну, так слушай же, Ганя, – говорит она своему бывшему жениху, – я хочу на твою душу в последний раз посмотреть; ты меня сам целые три месяца мучил; теперь мой черед. Видишь ты эту пачку, в ней сто тысяч! Вот я ее сейчас брошу в камин, в огонь, вот при всех, все свидетели! Как только огонь обхватит ее всю – полезай в камин, но только без перчаток, с голыми руками, и рукава отверни, и тащи пачку из огня! Вытащишь – твоя, все сто тысяч твои! А я на душу твою полюбуюсь, как ты за моими деньгами в огонь полезешь». По ходу повествования психопатический концерт Настасьи Филипповны неоднократно повторяется, но достигает своего апогея в сцене с капитаном, которого она исхлестала по лицу плетеной тросточкой только за то, что он выразил негодование ее недостойным поведением в обществе незнакомых людей .