Сибирская жуть

“Да, а потом-то? — спохватится, быть может, любитель доводить всё до логического конца. — Что вы, четверо, сделали потом?”

А ни черта. Даже со своими о происшедшем как-то не говорили. Не тянуло. Об этих вещах почему-то не особенно и хочется разговаривать даже с хорошо знакомыми людьми. Я и изложить-то их на бумаге решился только теперь, по прошествии двадцати с лишним лет, когда потускнели воспоминания и поистаял тогдашний страх. Всё это было. Было именно так. И всякий раз я оказывался отнюдь не единственным свидетелем странного, а одним из нескольких. Если бы я хотел элементарным образом завлечь читателя, а заодно и малость подзаработать, будьте уверены, сочинил бы охапку гораздо более увлекательных историй, пусть и высосанных из пальца, но высосанных изобретательно, правдоподобно. Простите за бахвальство, но с полётом фантазии у литератора А.А.Бушкова всегда обстояло не худшим образом. Были бы там и таинственные ночные тени, и загробные голоса, и жуткие видения, и убедительные детали.

Вот только делать это категорически не хочется. На сей раз в мою задачу входило рассказать о пережитых странностях как можно более подробно, возможно, это и получилось скучновато, но таковы уж эти события в реальности, а не в Голливуде… Было всё это, было.

А объяснения — нет. До сих пор. Строго научного, я имею в виду. И до-олго ещё не будет, чует моя душа. Вот вам один простенький на первый взгляд пример из той же оперы. Исстари в Сибири бытуют рассказы о том, как к человеку, оказавшемуся в одиночестве (на охоте ли, на покосе, по другой надобности вдали от жилья), подходит вроде бы добрый знакомый, зовёт куда-то — и человек покорно идёт за ним, ведомый неведомой силой. А потом “знакомый” исчезает, и наш бедолага обнаруживает себя вёрст за двадцать от того места, где с этим мороком повстречался, а то и на высоченном обрыве, а то и по горло в реке…

Так вот, избавиться от этого наваждения, судя по анализу десятков записанных историй, можно лишь двумя способами. Первый — это если человек, пусть неумышленно, произнесёт вслух имя Божье. Второй — если спросит: “А куда мы, собственно, идём?”

Первое — понятно. А вот второе… Почему именно этот вопрос — “Куда?” — с завидной, не знающей исключений регулярностью влечёт мгновенное исчезновение “водящего” и возвращение “ведомого” в ясное сознание?

Знать бы…

Александр Бушков

След дракона

“Предания занимают середину меж историей и поэзией. Содержанием их служит всегда действительная быль, но рассказ, переходящий из поколения в поколение, из века в век, часто носит на себе печать сказки”.