|
Мы уносились всё дальше и дальше. Мне вдруг стало страшно, что мы не найдём дорогу назад, в наш мир, к нашей славной и тёплой, зелёно-голубой звёздочке — Земле, самой лучшей планете в Космосе. И тут я снова ощутил присутствие чего-то чужого и сильного — чего? Воли, мысли, личности, сознания? — чужое присутствие. И это чужое внушало мне: не бойся-де, вы вернётесь. А мы между тем уже поднялись над рукавом Галактики, мы увидели сверху — сверху! — нашу галактическую систему, в одном из крайних рукавов которой исчезла бесследно наша милая родина. Мы повисли в надзвёздном пространстве. Мы видели скопление громадного количества звёзд в центре галактики, мы видели абсолютно чёрные пятна и между рукавами, в которых группировались звёзды, и в самих рукавах. Одно такое чёрное пятно довольно округлой формы — шар гигантских размеров — было почти у самого центра галактики. Чёрная дыра? Не знаю, ничего не могу сказать об этом. Кто-то захотел и показал нам со стороны не только нашу Солнечную систему с её планетами, поясом астероидов, но и нашу галактику, её турбулентные рукава — со стороны, извне. И показал… Маша при виде этой апокалипсической картины схватила меня за рукав, припала ко мне и закрыла глаза. — Я… боюсь… — прошептала она. Признаюсь, и мне стало страшно. Я боялся, я боялся — мы уже никогда не сумеем вернуться назад. Земля была так далеко, за миллионы парсеков от нашей внегалактической площадки с травами неведомого неземного луга… В моей голове зашуршали забытые строчки чьих-то стихов: “Мне голос был. Он звал утешно. Он говорил: „Иди сюда, Оставь свой край глухой и грешный, Оставь планету навсегда…““ Право слово, не знаю, чьи это стихи, не знаю, правильно ли я их процитировал. Не в том дело… Мне не забыть теперь, когда я прочитал записи в своём дневнике, этой живой картины живого Космоса. Не могу понять, почему я не помнил её, проснувшись в то мартовское утро после моего ошеломляющего, потрясающего, изумительного сна, моей грёзы о Земле и мире… А кончилось наше путешествие в бездны пространства очень просто: из тьмы великого Космоса стали вырастать полосы света, жёлтые, зелёные, голубые, чистые тона, прозрачные, сгруппированные в какой-то смысловой рисунок, значение которого от меня ускользало. В голубых, зелёных и жёлтых просторах исчезли звёзды, пропало ощущение полёта, ушло, исчезло чувство частичной невесомости, что ли… И пропал страх. Даже Маша открыла глазёнки и улыбнулась… На стенах, нет, не на стенах, просто в пространстве, окружающем нашу лужайку, стали прорисовываться деревья, участок голубого озера между деревьями, небо над головой, в нём — светлые облака, высокие нитевидные циррусы. За озером видны стали далёкие каменные горы с белыми снежниками по кулуарам. Горы отстояли от нас далеко. На одну вершину падала тень облака, она казалась тёмной. А другая светилась вся под яркими лучами летнего солнца. Между горами и озером плыла дымка, казалось, горы подвешены над горизонтом… — 104 —
|