|
«Что ж, попробуем, — думал Каштанов, — попробуем…» Через несколько дней он вновь собрал ребят. — А что, Костя… Вот Наталья Михайловна, дорогой наш директор, каждый день чуть не плачет: двойки! Приносят ей после уроков сводки, и каждый день одно и то же — двойки, двойки, двойки! — Ну и что? — спросил «морячок» Паша Медведев. — А мы здесь при чем? Каштанов не сразу и сказать решился. — А нельзя ли, — наконец выговорил он, — нельзя ли сделать так, чтобы хоть один день без двоек был? Чтобы во всей школе ни одной двойки за день? — Во всей школе? — Да. — Это как же? — спросил Костя, но Каштанов почувствовал, что он заинтересован. «Взрослый только откроет рот, а я уже знаю, дело он собирается сказать или не дело», — вспомнил Каштанов. Кажется, ему повезло сказать дело… — Как? — переспросил Каштанов и, округлив глаза, почти шепотом произнес: — Не знаю… — и откинулся на стуле, довольный произведенным эффектом. Он не знал, как решить задачу с двойками, но зато он теперь знал нечто более важное: ребятам надо задавать только нерешенные, никем не решенные задачи! И вместе с ними решать. «Вот как интересно, — думал Каштанов. Если я, воспитатель, знаю, как провести какое-то мероприятие, оно почти наверняка будет неинтересно ребятам. Они не хотят жить по подсказке, чужим знанием, и нельзя общественную жизнь уподоблять математическим задачам, решение которых известно учителям, а ответ стоит в конца задачника. Только безответные задачи, чтобы и сличить было не с чем! Математическую задачу можно решать понарошку, но жить-то понарошку нельзя!» — Не знаю, ребята, вот убейте меня на этом месте, если у меня хоть одна мысль есть по этому поводу: как провести день без двоек. Единственное, что я могу вам предложить, — давайте вместе будем думать. — Нет, — сказал Костя Костромин, и глаза его блеснули, — мы сами. * * *— Так, ребятишки, — передразнивая Каштанова, говорил Костя. — Собрались в кучу. Это будет у нас совет… — Совет задачи, — сказал Миша Логинов. — А давайте просто — куча мала! Все соображения в одну шапку! — предложил Паша Медведев. — Идет! Принято! Открываем первую в нашей школе кучу малу, и я чувствую, это заседание будет не последним — и следовательно, историческим. — А у Алексея Алексеевича все историческое: историк же! — Уважаемая куча мала! Принимаются только прострельные идеи! Сережа Лазарев, никогда не учивший уроки, предложил: — 44 —
|