Священное и мирское

Как видим, интерпретации Тертуллиана и Христостома прекрасно раскрывают структуру водного символизма. Однако в христианском понимании Вод появляются некоторые новые элементы, связанные с некой "Историей", в данном случае со Священной Историей. Прежде всего, великое значение крещения в том, что оно предполагает погружение в пропасть Вод для дуэли с морским чудовищем. Это погружение имеет образец: вхождение Христа в Иордан, которое было в то же время и погружением в Воды Смерти. Как пишет Кирий Иерусалимский, "дракон Бегемот, по Иову, сидел в пучине и поглощал реку Иордан. И так как было нужно сразить головы дракона, Иисус, войдя в Воды, привязал чудовище, чтобы придать нам способность наступать на скорпионов и змей".7

Затем возникает значение крещения как повторения Потопа. По Юстину8, Христос - это новый Ной, с победой вышедший из Вод и ставший вождем племени. Потоп обозначает как погружение в морские глубины, так и крещение. "Потоп - это, следовательно, некий образ, воспроизводимый крещением... Подобно Ною, который смело вошел в Море Смерти, поглотившее греховное человечество, и вышел из него, вновь окрещенный опускается в купель, чтобы сразиться с морским Драконом в высшем бою и выйти из него победителем".9.

Продолжая тему ритуала крещения, следует отметить, однако, что Христос уподобляется здесь и Адаму. Параллели между Адамом и Христом занимают уже значительное место в теологии святого Павла. "Путем крещения, - утверждает Тертуллиан, - человек обретает подобие Бога" (De Bapt., V). Для Кирия "крещение - это не только очищение от грехов и милость усыновления, но еще и antitypos Страстей Христовых". Нагота при крещении тоже имеет и ритуальное и метафизическое значение: во время крещения человек подобно Христу сбрасывает с себя старые одежды порчи, греха, те одежды, в которые облачился Адам после греха.10 Это символизирует также возврат к первичной невинности, к условиям, в которых находился Адам до грехопадения.

"Восхитительно! - пишет Кирий. - Вы стоите обнаженными на глазах у всех и не испытываете никакого стыда. И это потому, что вы храните в себе образ первого Адама, который, оставаясь обнаженным в Раю, не испытывал стыда".11

По этим нескольким текстам мы можем судить о смысле христианских инноваций: с одной стороны, Отцы искали соответствия между двумя заветами, с другой стороны, они показывали, что Иисус в самом деле исполнил обещания, данные Богом израильскому народу. Однако важно обратить внимание на то, что эти новые значения символизма крещения не противоречат общераспространенному символизму воды. В самом деле, мы вновь обнаруживаем все те же символы: Ной и Потоп имеют в качестве соответствия в многочисленных традиционных верованиях катаклизм, уничтожающий "человечество" ("общество") за исключением одного единственного человека, который становится мифическим Предком для нового человечества. "Воды Смерти" проходят лейтмотивом через мифологии народов Древнего Востока, Азии и Океании. Вода - это самый совершенный способ "убийства": она разлагает, разрушает всякую форму. И именно поэтому она изобилует "зародышами" сотворения. Символизм в момент крещения отнюдь не является привилегией иудео-христианской традиции. Ритуальная нагота олицетворяет целостность и полноту. В "Раю" отсутствуют "одежды", а следовательно, и "изношенность" (архетипический образ Времени). Всякая ритуальная нагота предполагает наличие некой вневременной модели, райского образа.