Русский Париж

Сдаваться Куприн не имел права. Рядом — жена Елизавета Морицовна и одиннадцатилетняя дочь Ксения. Что будет с ними, если он не сможет подняться на ноги?..

В Париже семья Куприных сняла четырехкомнатную квартиру в Пасси, в доме на одном этаже с Буниными. В этом посодействовал Иван Алексеевич и Вера Николаевна. Ксению устроили в интернат монастыря «Notre Dame de la Providence».

Обстановка в этом учебном заведении удручала дочь Куприна. Однако бедность не позволяла искать более престижную и благополучную школу.

Несмотря на острую нужду, первое время Александр Иванович радушно принимал гостей. Так хотелось не растерять во Франции свойственное ему русское хлебосольство. На долго не хватило. Безденежье заставило отказаться от обедов, вечеров, чаепитий с соотечественниками.

О русской эмиграции

Куприны с дочерьми Ксенией и Зиночкой и няней Сашей

В 1927 году, в беседе с журналистом, Куприн заявил: «Наша эмиграция? Мне кажется, она резко разбита на верхи, которые политиканствуют и спекулируют, и на низы, то есть массы. Верхушка холодна, эгоистична и бездушна. Но масса, большинство, что работает за станком у Рено и Ситроена, шоферствует и так далее, — это масса добра, отзывчива, заботлива друг к другу…

— Наше искусство? Что говорить о нашем искусстве?! Это наша единственная большая радость и наше оправдание. Скажу по совести, что, может быть, благодаря русскому искусству при мне никто и никогда не отнесся к русским неделикатно и нелюбезно…

— Опасность денационализации?.. Я не нахожу ее слишком серьезной; я знаю, что почти все русские семьи берегут русский язык у детей, хранят его. Ведь дети легко учатся и усваивают язык. Конечно, людям нашего возраста это страшней, но не будем говорить об этом. Русские люди очень емкие…».

Безуспешные попытки

Вскоре от небольших статей о бедственном положении послереволюционной России Куприн перешел к серии очерков: «Юг благословенный», «Мыс Гурон», «Париж домашний». Все они были посвящены французской жизни. Сам автор остался недоволен этими работами.

— Нет куража, нет полета… — отзывался о своих новых произведениях Александр Иванович.

Доволен он остался лишь романом «Юнкера». Куприн завершил его в 1933 году. Друзья писателя, да и он сам, надеялись, что после «Юнкеров» наступит добрый перелом и в творчестве, и в материальном положении.

Ничего в лучшую сторону не изменилось в жизни Александра Ивановича. Достатка не прибавилось, и подавленность, беспокойство о будущем семьи не исчезли, не развеялись, а лишь забывались в часы работы.