Русский Париж

«13 декабря 41 года. Русские взяли назад Ефремов, Ливны и еще что-то… И какой теперь этот Ефремов, где был дом брата Евгения, где похоронен и он, и Настя, и наша мать!».

«4 марта 42 года. Полнолуние. Битва в России. Что-то будет? Это главное — судьба мира зависит от этого…».

«8 февраля 1943 года. Понедельник. Взяли русские Курск, идут на Белгород. Не сорвутся ли?».

«2 апреля 43 года. Пятница. Часто думаю о возвращении домой. Доживу ли? И что там встречу?».

«23 июля 44 года. Взят Псков. Освобождена уже вся Россия! Совершенно истинно гигантское дело!..».

Тревога и радость в дневнике по поводу сражений в России, а о своей обыденной жизни — грустные строки: «Второй день без завтрака — в городе решительно ничего нет! Обедаем щами из верхних капустных листьев — вода и листья!..

Нищета, дикое одиночество, безвыходность, голод, холод, грязь — вот последние дни моей жизни. И что впереди? Сколько мне осталось?..».

Не решился

1 мая 1945 года Иван Бунин вернулся в освобожденный Париж. Писатель сразу обратил внимание на новые настроения в русской эмигрантской среде. Вчерашние недруги советской власти заговорили о возвращении на родину. С разгромом гитлеровской Германии у многих эмигрантов появилась надежда, что в России все должно измениться к лучшему. Подумывал над этим и Иван Алексеевич. Были встречи и беседы с послом Советского Союза во Франции Богомоловым, с советскими писателями, посетившими Париж. Уговоры, сомнения, противоречивые советы, уклончивые ответы… И все же он решился… Остался во Франции.

Едкая и остроумная Надежда Тэффи писала Бунину: «…что Вы потеряли, отказавшись ехать? Что швырнули в рожу советчикам? Миллионы, славу, все блага жизни. И площадь была бы названа Вашим именем, и статуя. Станция метро, отделанная малахитом, и дача в Крыму, и автомобиль, и слуги. Подумать только! Писатель академик, Нобелевская премия — бум на весь мир… И все швырнуть в рожу. Не знаю другого, способного на такой жест…».

Любовь и дороги

Последние годы жизни Бунин безвыездно провел в Париже. Сердечная астма, эмфизема легких, бессонные из-за одышки ночи. Передвижения по городу становились все более затруднительными.

Мир сжимался. Он замыкался вначале границами Парижа, затем — рамками близлежащих к дому улочек, квартирой, комнатой…

Чем больше сужался видимый мир, тем больше работало воспоминание. И снова открывались дороги, ведущие во все концы света, в чарующие времена любви.

Любовь и дороги… Они присутствуют в большинстве произведений Бунина. В больших и малых, в стихах и в прозе.