|
Лев Толстой Писатель не все доверяет своим заветным дневникам и своей переписке; только его произведения рассказывают истинную историю его жизни — не той, какую он прожил, но какую хотел бы прожить. Франсуа Мориак Сдержанные строкиЕще в начале XX века один французский журналист, любитель русской литературы, высказал недоумение: «Лев Толстой, Федор Достоевский, Иван Тургенев, Антон Чехов — все эти великие писатели бывали в Париже. Но упоминают о нем лишь в письмах и дневниках, и — весьма сдержанно». Действительно, в творениях названных русских классиков весьма редко встречалось описание Парижа. Лев Николаевич Толстой впервые посетил столицу Франции в феврале 1857 года. «…Нынче приехал в Париж. Я один — без человека, сам все делаю, новый город, образ жизни, отсутствие связей и весеннее солнышко, которое я понюхал. Непременно эпоха. Аккуратность и прежде всего каждый день хотя четыре часа уединения и труда…». Такова первая запись в дневнике Льва Николаевича в столице Франции. На следующий день он написал письмо Марии Николаевне Толстой: «Вчера приехал в Париж, любезный друг Машенька, и ужасно счастлив, что наконец на месте. 11 дней езды без остановок… Путешествие по железным дорогам — наслаждение, и дешево чрезвычайно, и удобно, не чувствуешь никакой надобности в человеке, даже такой неряха, как я. Стоило же мне всего от Варшавы до Парижа рублей 50 сер. Это примите к сведению для вашего плана будущего путешествия… Из Варшавы я по телеграфу спрашивал у Тургенева, долго ли он пробудет еще в Париже, и через несколько часов получил ответ, что еще долго и что Некрасов с ним, поэтому я ехал, не останавливаясь, и вчера видел их обоих. Но они оба плохи ужасно в моральном отношении. Тургенев с своей мнительностью, а Некрасов с мрачностью. Грустно и больно смотреть на них, как такие два человека как нарочно стараются портить себе жизнь. Несмотря на усталость, был я вчера с ними au bal de L'op?ra, (бал в Большой опере. — Авт.), и это было samedi gras (Масленица. — Авт.). Забавны французики ужасно и чрезвычайно милы своей искренней веселостью, доходящей здесь до невероятных размеров. Какой-нибудь француз нарядился в дикого, выкрасил морду, с голыми руками и ногами и посереди залы один изо всех сил семенит ногами, махает руками и пищит во все горло. И не пьян, а трезвый отец семейства, но просто ему весело. Я пробуду здесь месяц, думаю; адрес мой: Rue de Rivoli, H?tel Meurice… Твой гр. Л. Толстой». Кажется из этого письма, что состояние друзей — Ивана Сергеевича Тургенева и Николая Алексеевича Некрасова — волнуют Льва Николаевича гораздо больше, чем его первые впечатления от Парижа. — 141 —
|