Русский Париж

Братья Киселевы

Секретарь русского посольства во Франции Николай Киселев подробно рассказывал в письмах своим родственникам о восстании 1830 года: «Революция сделалась с непонятною скоростью, и ознаменовалась удивительным единодушием и каким-то непостижимым порядком. Посреди кровопролития и всеобщего возмущения не было ни грабежей, ни насилий, ни даже малейшего воровства. Все заняты были одною мыслию: защищением своих прав и независимости.

В день последнего сражения все к вечеру ходили по улицам без малейшего опасения и на другой день, хотя весь город был изувечен: дома избиты ядрами и картечью, на бульварах деревья срублены, мостовые испорчены для построения баррикад и так далее, а все вместе походило на народный праздник, на котором друг друга поздравляли и вся торжествовал всеобщую победою».

В письмах своему брату Павлу Николай Киселев был более сдержан в оценке Французской революции. И это понятно, ведь Павел Дмитриевич являлся приближенным к императору Николаю I.

Он прославился в Отечественную войну, и в 24 года стал генералом. В 1814-м Александр I сделал его своим флигель-адъютантом.

Когда началась Французская революция 1830 года, Павел Дмитриевич Киселев был назначен царем управлять Молдавией и Валахией. Семь лет спустя он занял пост министра государственных имуществ Российской империи.

Братья Киселевы любили Францию, прекрасно знали ее историю и литературу, лично были знакомы с французскими политическими деятелями, учеными, писателями. Возможно, отчасти поэтому, после Крымской войны, император Александр II назначил Павла Дмитриевича Киселева послом в Париж.

Скрыть не удалось

Николай I предпринял решительные меры, чтобы весть о революции в Париже не просочилась в Россию. Во все жандармские отделения Империи были разосланы секретные предписания о сохранении в тайне новостей из Франции.

Русским газетам и журналам запрещалось упоминать о народном восстании в Париже. Зарубежная пресса, доставленная в империю, арестовывалась, а письма из-за границы тщательно перлюстрировались.

Но скрыть Французскую революцию от подданных Российской империи не удалось ни в Петербурге, ни в Москве, ни в провинции. Бурные июльские события 1830 года обсуждались и в аристократических салонах Петербурга и Москвы, и в военных частях, и в учебных заведениях, и среди чиновников и купцов.

Многие русские литераторы с сочувствием, и даже с восторгом, отнеслись к Французской революции 1830 года. Десятки анонимных стихотворений и статей о восстании в Париже ходили по рукам во всех крупных городах России.