Русская рулетка

В том же направлении, прибегая к самым различным средствам, действуют Саудовская Аравия, Афганистан, Арабские Эмираты. Прибавьте к этому еще и активность секретных служб некоторых западных держав и Израиля. Через подставных лиц, агентов влияния, через всяческие культурные центры открыто и тайно осуществляется все возрастающее давление (экономическое. правовое, юридическое) на республики и автономии с целью ослабить контроль над ними со стороны Москвы. Как уже было сказано, это относится прежде всего к Татарстану, Кабардино-Балкарии, Башкирии.

Тем временем местные законы входят все в большее противоречие с законам федеральными: русский язык систематически вытесняется или ставится в подчиненное положение по отношению к национальным языкам; так называемая «кадровая политика» (отбор, назначение, выборы администрации) производится по национальному принципу — унаследованная от советских времен, она теперь используется с обратным знаком, т. е. предполагает дискриминацию русских. А в этнически и исторически русских peгионах действуют, кроме этих. и другие катализаторы.

Роль региональной элиты

Беспомощность и одновременно коррумпированность политического центра не могла не создать благоприятную почву для проявления различных амбиций. Идея «делать по-своему», «освободиться от пут» стала как никогда популярна в посткоммунистический период. Исчезновение централизованного контроля, осуществлявшегося Коммунистической партией, — при всей его неэффективности, но тем не менее единообразного и базирующегося на общепринятых критериях, — не было компенсировано никакими другими системами регулирования. После нескольких лет неопределенности региональные лидеры поняли, что в отсутствие авторитетного центра им самим придется взять ответственность за принятие решений со всеми вытекающими отсюда последствиями, получив вместе с бременем и почет, и доход. Само собой разумеется, что региональные лидеры в подавляющем большинстве вышли из рядов местного партийного и государственного аппарата. Произошло это по вполне очевидном причине: партия с ее политической монополией осуществляла подбор номенклатурных кадров только в своих рамках или «дочерних» организаций, т. е. ленинского комсомола и профсоюзов. Когда компартия распалась, на местах остались лишь прежние кадры — в отличие от того, что произошло в Москве, где интеллигенция в массовом порядке смогла заменить (на какой-то период) коммунистический аппарат. Таким образом в регионах именно «номенклатурные люди» заняли командные посты, зачастую просто сменив таблички на дверях кабинетов. Именно они и стали осуществлять переустройство общества — с их багажом культуры, образования, профессиональной подготовки, приверженностью идеалам демократии. А поскольку все эти характеристики находились на весьма низком уровне, нетрудно себе представить, что произошло за эти годы во многих российских регионах, брошенных на произвол судьбы Москвой. Тем более, что действовали местные лидеры в условиях практического отсутствия гражданского общества и крайне низкой политической культуры населения. Они жили и действовали в стране, далеко не изжившей — а по-другому и быть не могло — наследие тоталитаризма, привыкшей покорно мириться со злоупотреблением властью, не знакомой не только с системой местного самоуправления, но даже просто хоть с какой-то административной децентрализованностью. Все это позволило старым-новым региональным лидерам почувствовать вкус к власти, фасад которой они лишь слегка подкрасили в демократические цвета, осознать свою незаменимость в теперешних обстоятельствах и почувствовать безнаказанность, несравненно более полную по сравнению с той, какой они пользовались в породившую их всех эпоху социализма.