Русская судьба, исповедь отщепенца

Вообще должен сказать, что в хрущевские годы и в первые годы брежневского правления (до семидесятых годов) жизнь в наших кругах была интересной, динамичной и веселой, несмотря ни на что. Спад начался в конце шестидесятых годов, в особенности после подавления чехословацкого "бунта". Думаю, что советское руководство испугалось возможности аналогичного "бунта" у себя дома. Ведь в Чехословакии все началось с философских кругов!

У нас начали постепенно "закручивать гайки".

РАБОТА

Годы 1955 - 1956-й я работал над идеями моей кандидатской диссертации. Я хотел придать им логически завершенную форму. При этом я вышел за рамки материала "Капитала" Маркса и решил иллюстрировать приемы метода восхождения от абстрактного к конкретному (в моем понимании диалектического метода) на материале анализа советского общества. В 1956 году я закончил книгу и представил на обсуждение в сектор диалектического материализма (сектора логики еще не было). Книгу разгромили, причем не сталинисты, а "либералы" во главе с заведующим сектором П.В. Копниным.

Копнин был характерным и ярко выраженным "либералом" хрущевского и брежневского периода. Мы с ним дружили с 1938 года. Вместе поступали в ИФЛИ. Во время войны он как-то избежал армии и фронта. Когда я демобилизовался из армии, он уже защитил кандидатскую диссертацию. Когда я попал на работу в Институт философии, он был уже в докторантуре. Вскоре он защитил докторскую диссертацию и стал заведующим нашим сектором. Он был человеком приятным в обращении, легким, веселым и остроумным. И чрезвычайно ловким в карьеристическом отношении. Вот один из его "трюков". На каком-то важном совещании идеологических работников речь шла о творческом подходе к марксизму. Он сказал, что в марксизме многое нуждается в пересмотре. Хотя и наступил "либеральный" период, но до такой смелости дело еще не дошло. В зале наступила мертвая тишина. И тогда Копнин, выдержав паузу, сказал, что этот пересмотр марксизма уже осуществлен: это сделал Ленин. Зал вздохнул с облегчением и разразился бурными аплодисментами.

Копнин сделал блестящую карьеру. Стал директором Института философии в Киеве, членом Академии наук Украины, членом-корреспондентом АН СССР и затем директором нашего института. Если бы он не умер сравнительно молодым (ему не было пятидесяти), он наверняка стал бы одной из ведущих фигур в советской идеологии.

Став директором института, Копнин первым делом дал всем понять, что не имеет со мной ничего общего, и завел дружбу с бывшими сталинистами Иовчуком, Федосеевым, Константиновым и даже Митиным. Он поступал в соответствии с правилами делания большой карьеры. Дружба со мной могла ему повредить.