|
Советские историки потратили немало сил на создание мифа, утверждая, что: …солдаты Черниговского полка, присоединившиеся к восстанию, на всем его протяжении проявили замечательную революционную выдержку и готовность на любые жертвы во имя грядущего торжества свободы. Многочисленные свидетельства очевидцев, рассказывающие о пьяных драках, изнасилованиях и грабежах окрестных мирных жителей, учиненных революционным полком, заставляют сделать совершенно иной вывод. После подавления мятежа полиция еще долго собирала материалы не о политических, а об уголовных преступлениях, совершенных солдатами. Один из трактирщиков, например, заявил об украденных у него «360 ведрах водки». Полиция, потрясенная приведенной цифрой, поначалу усомнилась в показаниях потерпевшего, но затем свидетели все объяснили: «Водки и прочих питий действительно в указанном количестве вышло потому, что солдаты не столько оных [ведер] выпили, сколько разлили на пол». Впрочем, и выпили достаточно. Под пьяную руку грабили всех и забирали все: от сапог и девичьих сережек до икон. Когда сразу же после подавления бунта дивизионный командир объезжал несчастный Васильковский уезд, в одной из деревень его встретила «…толпа крестьян с палками, которые, увидев красный воротник, полагали, что он был Черниговского полка… [крестьяне] бежали к нему навстречу, крича: „Грабители!“». Так и не сумев переубедить крестьян, дивизионный командир бежал. Контроль над солдатами Муравьев-Апостол утерял, а потому неудивительно, что при первом же столкновении с правительственными войсками мятежники бежали. Особое изумление у победителей вызвали собранные на поле боя ружья, находившиеся в столь дурном состоянии, что не могли стрелять. Архивы сохранили и просто анекдотичные случаи, их можно объяснить только беспробудным пьянством. Один из свидетелей утверждает: «Два [карабина] были заряжены очень странным образом: один был заряжен наоборот – пулей внизу, а порохом сверху, а другой вместо заряда имел кусок сальной свечки». Революционная деятельность самого Муравьева-Апостола закончилась классически для русской истории. Повторив судьбу вольных казачьих атаманов Пугачева и Разина, подполковник был сдан властям своими же солдатами. Военный следователь граф Георгий Ностиц докладывал в Петербург: Раненный в голову картечью, Сергей Муравьев схватил было брошенное знамя, но, заметив приближение к себе гусарского унтер-офицера, бросился к своей лошади, которую держал под уздцы пехотинец. Последний, вонзив штык в брюхо лошади, проговорил: «Вы нам наварили каши, кушайте с нами». — 118 —
|