Наследие кельтов

Тем временем некий Теирнон правитель Гвент Искода, у которого каждый раз в Канун мая пропадали жеребята, рожденные его прекрасной кобылой, решает устроить в конюшне засаду и выследить загадочного вора. Через несколько часов он слышит шорох и видит огромную лапу со страшными когтями, которая тянется из окна к жеребенку. Едва лапа успевает схватить жеребенка, как Теирнон выскакивает из укрытия и с силой ударив по лапе, обрубает ее по локоть. Он выбегает во двор, но в темноте не может ничего разглядеть: лишь у самого входа белеет какой-то сверток — завернутый в пеленки новорожденный младенец. Теирнон с женой воспитывают его как родного сына, однако, случайно узнав, что это похищенный сын Пуилла и Рианнон, он возвращает его родителям. После этого ребенок получает имя Придери, что означает «забота», поскольку мать его, когда впервые услышала о том, что ребенок не был съеден ею, но что его похитили и возвратят ей воскликнула: «Ах если бы все что было правдой, я была бы свободна от всех моих за6от».

Третья ветвь мабиноги как бы продолжает Первую. В ней Придери показан уже взрослым: он женится и наследует своему отцу, становясь таким образом правителем Ливеда. Свою мать Рианнон он отдает в жены Мантуидану сыну Лира, о роде которого мы поговорим особо. Вместе с женами Придери и Манауидан приезжают в Арберт на праздник. Идет время, и все четверо садятся на почетные места во главе пиршественного стола, но в эту минуту раздается страшный удар грома, вслед за чем вся зала наполняется густым туманом. Когда туман рассеивается, они с удивлением обнаруживают, что все признаки человеческого существования вокруг них исчезли: «не могли они разглядеть ни дома, ни зверя ни дыма ни огня ни человека, ни жилища, но лишь пустые постройки холодные, разрушенные без всякого признака человека или даже зверя в них». После двухлетнего пребывания в этом пустынном краю все четверо отправляются в Англию, где Придери и Манауидан начинают трудиться: они работают то шорниками, то оружейниками, то сапожниками, странствуя из города в город, чтобы таким образом укрыться от врагов. Неожиданно они решают вернуться в Арберт и оба идут на охоту. Не слушая советов осторожного Манауидана, импульсивный Придери дает заманить себя в некую волшебную крепость, где видит прямо посреди пола колодец, возле которого на цепях над мраморной плитой висит золотая чаша тончайшей работы. Он берется за чашу рукой и не может более шевельнуться — рука его не может оторваться от чаши, ноги не могут сдвинуться с мраморной плиты, а уста теряют способность говорить. Рианнон, узнав, что Придери исчез, упрекает мужа, что тот оказался плохим спутником ее сыну и сама идет на поиски. Она действительно находит зачарованную крепость, но увы, та же судьба постигает и ее самое. Крепость пропадает с глаз, а вместе с нею — Придери и Рианнон. Несчастный Манауидан возвращается в Англию и пытается в одиночку вновь шить обувь, но, столкнувшись с сильной конкуренцией, вынужден вернуться в Арберт. Там он решает заняться сельским хозяйством и сеет пшеницу, но стоило урожаю созреть, как две трети его были погублены полчищами мышей. В надежде спасти остатки колосьев Манауидану удается схватить одну единственную мышь, не такую проворную, как другие и сев на тронный камень он судит ее и приговаривает к повешенью за воровство. Тут перед ним один за другим появляются три священнослужителя и просят отпустить мышь, предлагая за нее выкуп. Более того, последний из них, епископ, заявляет, что эта мышь — не кто иная как его собственная жена, принявшая облик мыши, и что сейчас она ждет ребенка. Манауидан не соглашается, тогда тот признается что на самом деле он не епископ, а чародей Ллуид, что именно он заколдовал Дивед, заманил в волшебную крепость Придери и Рианнон и держит их в плену. Он сказал также, что сделал все это в отместку за Гуаула, своего друга и союзника, неудачливого соперника Пуилла и поклонника Рианнон. Теперь же, как поклялся Ллуид, желая спасти свою жену, он готов освободить Придери и Рианнон и снять с Диведа чары. И он вправду все исполнил, а вдобавок обещал никогда более не причинять вреда этой стране. Пуйлл и члены его семьи, включая Рианнон после ее замужества, не владеют сами по себе какой-либо магической силой, хотя им постоянно приходится сражаться с противниками, принадлежащими к Иному миру и наделенными теми или иными сверхъестественными способностями. В этом, как может показаться, противоречии заключена суть двойственной природы центральных персонажей валлийского эпоса, роднящая их с героями ирландских саг. Сам Пуйлл имеет прозвище Властитель Аннувна. Но что такое «Аннувн»? В тексте мабиноги Аннувн представляет собой Иной мир, чудесную страну, исполненную совершенства; в других текстах Аннувн — это волшебный дворец или тоже страна, но расположенная где-то далеко за морем или под землей, внутри холма, что приближает ее к знаменитому ирландскому сиду. С другой стороны, вспомнив, как изображается Рианнон при первом своем появлении, мы увидим, что и она, безусловно, наделена некой магической силой, к тому же, как повествуется в другом валлийском тексте, пение чудесных «птиц Рианнон» заставляло живых заснуть, а мертвых — проснуться. К этому можно добавить, что имя Рианнон означает «Великая королева» (а Тейрнон при этом — «Великий король») и образ ее постоянно ассоциируется с лошадьми. Ложно обвиненная в убийстве своего ребенка, она вынуждена в наказание сидеть у коновязи и возить гостей мужа от ворот до двери на собственной спине. В волшебной крепости, где ее держит в заточении чародей Ллуид, она носит на шее ослиное ярмо. Более того, исчезновение и чудесное возвращение ее сына связаны с рождением жеребенка, который был впоследствии подарен мальчику, когда тот подрос и начал проявлять интерес к лошадям. С лошадиной темой связан и рассказ (в Четвертой ветви) о гибели Придери. Таким образом, всю эту линию валлийского эпического повествования можно включить в так называемый эпонический миф, или предание о богине-матери, имеющей облик кобылы; ее имя часто встречается в Галлии в надписях римского периода. Богиня-кобыла, носившая имя Эпоны, была весьма почитаема не только в самой Галлии, о чем свидетельствует обилие ее изображений, ее культ был распространен и в Риме, можно даже сказать, что это было единственное кельтское божество, которому римляне отдавали дань уважения. Три эпонические надписи относятся к изображениям женского божества с лошадьми по обе стороны, в основном же Эпону изображали в виде кобылы или женщины, сидящей на кобыле. Принято считать, что Эпона заботится о путешествии души после смерти, а также покровительствует лошадям, мулам и всем, кто ими занимается.