|
30 апреля 1960 года преподнесло мне новый большой успех. Вопреки своей обычной привычке я оставил микрофон у открытого окна, чтобы записать веселую трель зяблика. Затем я прослушал запись и внезапно в самой середине птичьего пения я услышал голос, зовущий меня. Это был голос моей матери. Ее звали Елена, она умерла в 1955 году от последствий перелома шейки бедра. Непроизвольно мои мысли вернулись в тот час, когда и сидел у ее смертного одра и держал ее мягкую теплую руку в своих руках, пока ее пульс не перестал биться. Я проиграл пленку еще раз. Голос звучал оживленно и тепло, я даже слышал в нем обеспокоенность и нетерпение, когда она позвала меня в четвертый раз: казалось, она обеспокоена тем, что я ее не слышу. Я выскочил из дома, чтобы позвать сестру и жену, которые были на улице. Когда я вернулся, Мици, наш кот, лежал, растянувшись на столе у открытого окна, и лениво щурился. Я снова включил запись через микрофон, потому что у меня было определенное чувство, что должно было произойти еще что-то. Результат этой второй записи был еще более поразительным, потому что в тишине комнаты вдруг начал говорить женский голос. Я сразу узнал голос моей матери. В этот раз он звучал несколько устало, не так оживленно как до этого, казалось, будто она находится в полусне и говорит затрудненно: «Ты любишь, ты живешь в любви…». Голос немного дрожал. «Во мне живет Элли…Фридель живет…вы живете… о! Мы живы… Элли, Фридель, папа живет…многие живут….о, вы любите Елену…». Когда позже я проиграл эту запись жене и сестре, они сразу же узнали голос матери. Они взволнованно слушали и услышали то же самое, что и я. Когда в этот вечер я включил радио, то сразу услышал шепот Лены: «Пелле… у всех матерей есть сердце…». Лена говорила с волнением в голосе. Этой чудесной фразой и закончился тот счастливый и успешный день. На следующий день – это было 1 мая – я встал пораньше, чтобы проверить свои последние записи. С радостной благодарностью я слушал голос мамы и тщательно анализировал каждое слово. Несмотря на чувство удовлетворения, у меня остался вопрос, каким образом моей матери удалось создать столько звуков в тишине комнаты. Я заметил, что слова «lives» (живет), «loves» (любит), «love» (любовь) многократно повторяются, что указывает на существование ограниченных радиочастот. В конце концов я понял, что, должно быть, дыхание Мици послужило «сырьем» для создания слов, и этим же можно было объяснить затрудненный характер речи и частые паузы. — 49 —
|