|
- Ну да, весьма тебе знакомый! - усмехнулся Тинч. 2 - ...От ярких звёзд, от тёмных снов, Приди ко мне, любовь, любовь, Приди, моя беда, беда, Останься навсегда... Моя страна, моя земля, Где ты, мой друг, за короля, И я с тобой, и ты со мной, Одной идём судьбой... Там будет солнце, будешь ты, Там круглый год цветут цветы, Там птицы по утрам поют, И облачка бегут, бегут, Там небо близится с землёй, Там радость и покой... - Мне кажется, я вижу двух девушек, одетых в белое... - сказал де Борн. - Вот одна из них, что повыше, отставила лютню, теперь они, напевая, кружатся друг вокруг друга... Да, это две девушки, они танцуют вдвоём среди цветов на лесной полянке, как бы соревнуясь или соперничая... А теперь они, взявшись за руки, идут к нам... - Ой, я, кажется, ногу наколола! - раздалось из чащи леса. - Совсем отвыкла ходить босиком! - Ничего, госпожа, это всего лишь еловая лапка! Сейчас, я лизну разоучек, и всёу пройдёт... Разрешите, я проведу вас за руку по этой тропинке... Леонтию показалось, что к ним выходит сама древнеегипетская богиня Баст, так велико было сходство. Правда, на этот раз кошечка оказалась белой. - Умрау! - воскликнул Мякушкин. - Раузрешите представить: это вторау моя дочь, Яждала Тебеждала! Впроучем, онау предпочитау называу древним именем Миура... - А это... - начал было де Борн и... что называется, проглотил язык. Пред ним стояла Ассамато и на этот раз она была совсем не кентавр... - Я хочу вернуть вам ваш инструмент, сэр рыцарь, - серьёзным тоном произнесла она, одной рукой протягивая лютню, другой отстраняя за плечи тяжёлые волны влажных волос, в которые был вложен цветок водяной лилии - белой, с жёлтой серединкой... - Вы потеряли его вчера, столь мужественно сражаясь с псоглавцами... Ах, какой чудесный замечательный, полнолунный вечер, мне так хочется танцевать и петь! Ла-ла-ла!.. С этими словами она закружилась-закружилась-закружилась на месте, и подол её белого платья приподнялся, обнажив пару настоящих стройных ножек... - Ха-ха! - первым пришёл в себя Тинч. - Ассамато! А где же... - Июлька пасётся вместе с другими лошадьми, вместе с Караташем. По-моему, у них любовь!.. Вперёд проскользнула Миура: - С этой ноучи госпожу следует именовать Принцесса Исидора! Поуловину меусяца, до новолуния... - Да ладно, будет тебе! - почесала её за ушком Ассамато-Исидора. - Мры! - Вы... - сказал, едва владея собой от волнения, рыцарь, - Вы, вероятно, голодны... принцесса... "Да, - подумал Леонтий. - Интересно, чем это может закончиться? Как по Чехову: одной Исидорой на поясе и одной на шее?" — 48 —
|