О проклятых фашистах?.. Это уже теплее. Вы будете думать, во-первых, о тех, кого оставили дома, за кого сейчас пойдёте на смерть. Вы будете думать о том, как бы поудачнее оставить окоп и пробежать эти двести метров. Вы ещё раз ощупаете свою винтовку и проверите, надёжно ли примкнут штык. Вы окинете взглядом своих товарищей слева и справа - быть может, в последний раз. Вы мысленно помолитесь и вполголоса ругнётесь для храбрости. А там - была ни была... Единственный живой эпизод у Толкиена - это атака роханцев при осаде Гондора. И пламенная, поистине шекспировская речь Теодена, разумеется. Тут всё на месте. Поменьше высоких слов и поминутных восхвалений деяний предков! Поменьше трескотни о родине и о ненависти к угнетателям! Поменьше "патриотизма"! Всё и так понятно - зачем излишне колебать воздух? А помимо собственно войны (кстати, так ли она обязательна?)? Даёшь шутки! Даёшь приколы и забавные ситуации! Даёшь действительно серьёзные разговоры - о реальном и близком для каждого! Даёшь мечту! Даёшь любовь! Даёшь заботу о друге, когда с улыбкой угощаешь его последним куском своего припаса, уверяя, что вот, остался лишний, угощайся, товарищ! Даёшь жизнь, в конце концов! С не особенно большой надеждой на успех, я решил всё же взяться за дело. И оно действительно поначалу пошло неплохо, порой - где-то на грани сюра. Или, пожалуй, гротеска. А почему бы и нет? Ведь был же когда-то Рабле! И его Гаргантюа, и его Пантагрюэль, и его Панург! И был Эразм Роттердамский! И был Вольтер, осмелившийся в комичном свете представить Жанну д`Арк! Долой скучищу! Долой стенания в стиле известной исполнительницы, что кричит как пионерка о своей ненависти к проклятому Саурону, которого никогда в глаза не видела, и чем он ей так насолил? Меч так меч! Кровь так кровь! Но и - вино так вино! Живые люди так живые люди! Увлекшись, я подбросил им, в тот лес, ещё и мешок с походным боекомплектом (ох, намучился я потом с этими боеприпасами! Расстреливать псоглавцев из автомата? Как-то не особенно гуманно...) Да, а как же любовь? Для должного разбавления компании, в их среде должна появиться женщина. Вот одно из исполнений желаний... пусть того же сэра Бертрана. Ко всем своим, по большей части неприятным качествам, он - поэт, он - идеалист, он мечтает о прекрасной даме. Он желал бы её увидеть - именно такой, какою себе представляет... по крайней мере, до пояса. Жил когда-то во Франции такой интересный художник - Фелисьен Ропс. Сотрудничал, кстати, в журнале "Крокодил", кое название в советское время перепёрли наши журналисты, но не в этом дело. Это был очень смелый автор, не стеснявшийся изображать самые откровенные темы, в том числе в сюжетах любви. Рисовал, например, влюблённых кентавров - со всеми пикантными подробностями этого явления... Уже потом, подобные сюжеты вдохновляли и Пикассо, и Дали... — 255 —
|