|
— Что ж, начнём, Шеф? — помощник по-ковбойски лихо поднял трубку селектора: «Сектор один... один... Готовность А2... Омск... Новосибирск... Харьков... А2...» Шеф лишь улыбнулся. Табло погасло. Вместо него вспыхнула большая карта северного полушария. Сейчас на ней горело три зелёных огонька. Ничто не дрогнуло. Абсолютная тишина. «Сектор один, цель принял». Один огонёк стал ритмически пульсировать, загорелся красным светом... Два других погасли. Тут же вспыхнули 4 других... Раздался голос из селектора: — Сектор наблюдения. Включились Саратов... Горький... Свердловск... — От Саратова ещё... идёт?.. Там что-то осталось? — изумился помощник. — Многострадальный город, — иронически хмыкнул Шеф. — придётся и от нас вынести кое-что... — Включаю сектор А-3! Цель! А-2-1! — И снова один из огней начал пульсировать, а 2-3 быстро погасли. — Это и есть их «Ожерелье»... или как его обозвали наши... «Рубеж-1»? — шёпотом почему-то спросил его помощник. — Видимо, да. Но нас интересуют резервные силы. Сейчас они зашевелятся, и мы их поймаем, — уверенно сказал второй. — Разве что китайские бонзы им помогут. — Даосы, Шеф. — Дьявольская терминология... Всё ж было проще... — Хотелось бы видеть, что происходит ТАМ! — загадочно вздохнул первый. — Так включи телевизор. Ничего особенного. Не ядерная атака. Мы слегка щекочем им нервы... И заодно кое-что выясняем... ...Утро обещало быть хорошим. Внезапно девочка, играющая в песочек, отложила лопаточку и запела песенку. Звонкий голосок выводил английские неприличные слова… Потом она бросила лопаточку и, неприлично вихляя бёдрами, побежала куда-то... Толпа, стоящая на остановке, внезапно смутилась. Раздался звон стекла. Кто-то тащил сквозь витрину ящик с тускло блестящими бутылками. Две машины наскочили одна на другую и юзом улетели из поля зрения... Начинался хороший летний день. Иногда воображение героя книги рисует картины явно апокалиптические. Один из фрагментов рассказанного так и назван, — «АПОКАЛИПСИС-88»: — Ночь катила свои тяжёлые волны над городом, погружённым в её беспросветную мглу. Спали тысячи невест, не встретившихся со своими наречёнными, — уже чужими жёнами в чужих постелях. Спали их неродившиеся дети, чей набор генов ещё до рождения был признан социально вредным, спали поэты и мечтатели, превращённые в тихих роботов из низшего разряда, — тысячи и тысячи безнадёжно изломанных судеб спали, глотая порции гипнограмм или ожидая их, чтобы послушно шагнуть утром к станку, бездумно и безропотно прожить день и погрузиться в такой же беспросветный сон, встретив всё, что назначено теми, кому виднее, и ни в коем случае — ничего больше этого. — 6 —
|