Узники Славы

Мне вспоминаются завершающие минуты лечебной сессии с Альбертом Маротто, когда я все еще находилась в альтернативном состоянии, когда легко воспринимать информацию из среды с более высокой частотой вибраций. После завершения сессии с Альбертом, по нашему ощущению времени, Элвис мгновенно переместился со сцены в Лас Вегасе “в голубой небесный рай музыкантов”. Я увидела его в белом костюме, у стойки, на которой искрящееся шампанское текло в хрустальные бокалы, и все были беспечно веселы. Элвиса встречали с шампанским. Но вот, Моцарт также подошел к стойке, взял бокал с шампанским, и остановился, молча разглядывая Элвиса. “Что-нибудь не так?” спросил Элвис, глядя прямо в глаза Моцарта. Моцарт ничего не ответил. Он вернулся к своему столику, и поднимая стакан с шампанским, провозгласил тост за Элвиса, приглашая всю славную компанию музыкальных гениев, создателей нашей Европейской классической музыки, выпить за Элвиса, этим приглашая его в компанию выдающихся музыкантов мира.

Репертуар меняется

13 апреля, 2001

ЭП: —Я пою, моя душа в песне. Я счастлив! Здесь поется легче, чем на земле, потому что музыка буквально льется в тебя без усилия. Я всего лишь ловлю волну! Здесь я спел все мои песни, и они просят меня подготовить новые. Но в основном, я репетируя классику. Мне надо учить и русскую музыку, и я ее терпеть не могу.

Я признаюсь, иногда я просто не понимаю русских. Например, Евгений Онегин, кто он такой? Почему он застрелил своего единственного друга? Ну что это за отношения между друзьями? Русские, вы просто сумасшедшие, если стреляетесь из-за chicks, девчонок. Боже мой, любой в моем оркестре был бы десять раз мертв, если бы мы стрелялись из-за…. И чего ему не хватало? Он был богатым son of a bitch — мерзавцем, к тому же еще и бездельником. Он мог спать, сколько ему захочется. Он жил на всем готовом и умудрялся быть несчастным. И мне надо полюбить и понять его? Но как? Я американец, который пахал за десятерых. Сколько я не ищу, я не нахожу в Евгении Онегине ни единой созвучной мне нотки. Я надеюсь, это измениться в будущем. Может быть я пойму его, когда разбогатею настолько, что мне не надо будет работать. Кто знает, может со временем, бездельничанье мне также надоест.

Мне разрешено издеваться над классикой. Но я понятия не имею, как переписать непостижимую серьезность русской классической музыки. Если бы я мог ограничиться Дон Гуаном и его другом Лепорелло! Дополнительная музыка будет написана, чтобы расширить забавную часть нечестивых приключений этих похотливых жизнелюбцев.